Еще один способ профанировать искусство

1 299        0       

«Куда бегут собаки», «Лица запаха», 2012. Выставка «Фронтир», LABORATORIA Art&Science, вид экспозиции, 2013

LABORATORIA Art&Science Space исполнилось пять лет. В честь мини-юбилея куратор всего проекта Дарья Пархоменко сделала выставку «Фронтир», которая в сочетании с такой датой воспринимается как некое подведение итогов пятилетней работы по скрещению современного искусства и современной науки. Тема выставки, правда, больше напоминает о начале пути, когда принято определять границы, или – фронтиры. Но, видимо, с science art’ом все настолько непросто, что вопрос о границах науки и встал только сейчас.

Вопрос этот правильный, правда, найти на него ответ куратору так и не удалось: юбилейная выставка выглядит – как и вначале пути – какой-то профанацией и обманкой. Но если пять лет назад это забавляло, интересовало и оставляло надежду, что что-то все-таки получится, то сейчас ее практически нет. От соприкосновения с наукой искусство выигрывает в лишь очень редких случаях, обратный процесс, по сути, не происходит вообще: художественное исследование остается невостребованным учеными. Единственное, пожалуй, исключение из этого ряда составляет и показанная на выставке «Фронитир» работа Сергеея Шутова «Министерство правды голубя мира», которая представляет собой небольшую голубятню, стоящую во дворе «Лаборатории», где 24 часа в сути следят за голубями и подсовывают им раздражителей – эксперимента ради. В этот раз к голубям подселили двух искусственных птиц, сделанных из хлеба – то есть из пищи голубей. То, что искусственных голубей можно есть, настоящие птицы поняли только тогда, когда им не оставили еды, до этого они пытались «поговорить» с ними и даже приставали. Вот такая история. Ученые заинтересовались этим почти социальным экспериментом, но велика ли его художественная или социальная ценность?

В других работах с научным и художественным потенциалом дела обстоят плохо. Взять хотя бы видео Дмитрия Булатова и Алексея Чебыкина, в котором художники пытаются надстроить дополненную реальность над самой большой в мире улиткой. Сначала вроде бы интересно, но когда фильм заканчивается, возникает ощущение, что тебя водили за нос: огромные усилия ученых и куча денег выливаются в какой-то «пшик», созданный как будто для пресловутой «красоты» и развлечения зрителей. Или другое видео Эвелины Домнич и Дмитрия Гельфанда, которое выглядит так, будто его стащили из какого-нибудь научного музея: по экрану бегают частицы, сталкиваются друг с другом, потом снова разбегаются. Красиво, да, и, наверно, чертовски интересно с научной точки зрения, прояснить которую на выставке не представляется возможности: в экспликации работы говорится о микрокосме, макрокосме и красоте. В этом видео происходит довольно простая подмена: то, что было добыто с помощью научных методов познания, названо художниками «красивым» и перенесено из научной плоскости в художественную, параллельно будучи наделено довольно тривиальной идеей о взаимосвязи и взаимоповторении микрокосма и макрокосма.

Эвелина Домнич, Дмитрий Гельфанд, Mucilaginous Omniverse, кадр из фильма, 2009

Тема границы, вынесенная в название выставки, у каждого художника раскрывается по-своему. Кто-то задумывается об определении физической границы, как, например, Наталья Зинцова в одноименном видео. Художница пыталась определить, где проходит граница, разделяющая сушу и море, положив на берег веревку и предоставив волнам возможность самим определить, где заканчивается одно и начинается другое. Эта метафоричная и концептуальная работа была одной из лучших, правда, в контексте всей выставки и она смотрелась немного ущербно: с точки зрения науки эксперимент Зинцовой сродни детским исследованиям, о которых, кстати, вспоминали и посетители «Фронитира». О том, что научный уровень подобного сайенс-арта примерно такой же, что и у детских шалостей, напоминала в том числе и работа Ани Желудь: сделанная из черной проволоки большая змейка Рубика – одновременно и математическая головоломка, и детская игрушка. И если в работе Желудь научный и художественный методы сочетались, то работа Зинцовой все-таки оставалась на стороне второго– ничего при этом не теряя.

Еще одна интересная и в то же время не имеющая никакого отношения к сайенс-арту работа – двухканальное видео «Бекленищево» группы «Куда бегут собаки». Первое видео – бесконечно мелькающие березы, снятые будто из окна автомобиля, несущегося по проселочной дороге. Второе – спидометр, показывающий скорость и невидимой глазу машины, и изображения. Чем больше смотришь на видео, тем длиннее получается граница воображаемого Бекленищева. Причем, каждый посетитель выставки может вычислить собственную длину этой березовой границы, применив нехитрую математическую формулу, которую все знают еще со школы. В этой простейшей формуле по сути и заключается та самая «научная» составляющая работы, которая ничего этой работе не добавляет – все ясно и без формул, достаточно лишь художественного восприятия.

В работе Романа Сакина отношения с наукой остались примерно на том же уровне: слово «фронтир» он воспринял буквально и рассказал в своей привычной манере историю ученых, которые в труднейших условиях добывали новые знания. Валя Фетисов, как и в своих других работах для «Лаборатории», вновь ставил эксперименты над людьми, пытаясь выяснить, может ли человек воспринимать границу не визуально, а на слух. Его работа заключалась в неприятном звуке, который слышался каждый раз, как только человек переходил границу двух залов. Но из-за множества людей должного эффекта работа не возымела: сначала посетители в растерянности искали источник звука и пытались понять его причину, потом и вовсе перестали обращать внимание.

Более интересный и сложный симбиоз искусства и науки получился у Дмитрия ::vtol:: Морозова, в его сложной (с технической точки зрения) работе Conus. Главной часть объекта являются ракушки, рисунок которых, как было выяснено учеными, является визуальным выражением некоторых математических алгоритмов, например, клеточных автоматов. Вторая часть объекта – компьютерный алгоритм, соответствующий рисунку на ракушке. При взаимодействии частей рождается звук. Как говорит художник, его работа – это синтезированный с помощью искусства объект из мира природы и мира математики. Похожие объекты делает и Дмитрий Каварга, называя их «оболочками смысловых конструкций» Художник пытается визуализировать тексты философов, которые, как он говорит, иногда ставят его в тупик. В своей попытке визуализации Каварга прибегает к высокоехнологичным материалам, которые, по его мнению, соответствуют новейшим философским изысканиям. Так, его работа «Наблюдатель сложности» была создана под впечатлением текста доктора философских наук В.И. Аршинова, в котором ученый рассуждает об искусственном разуме.

Дмитрий Каварга, «Наблюдатель сложности», 2013. Выставка «Фронтир», LABORATORIA Art&Space, вид экспозиции, 2013 

В работах Морозова и Каварги чувствуется действительный потенциал взаимодействия науки и искусства, их работы самодостотачны и интересны, и при этом не могли быть сделаны без вмешательства ученых. В этих работах научные методы удачно используются для достижения вполне художественных задач.

Но чаще всего такое взаимодействие решает задачи другого рода – развлекательного. Кульминацией вечера стал подарок художника Александра Панкина куратору «Лаборатории» Дарье Пархоменко. Сюрприз представлял собой картину с цифрами (вполне себе в духе Панкина, чей излюбленный прием – рисовать математические задачи и парадоксы), которые якобы являют числовой портрет Дарьиного имени. Панкин с упоением рассказывал, как обнаружил в этом имени какую-то невероятную гармонию, близкую к золотому сечению. Похожие вещи делал даже Жак Лакан, который пытался записывать психоаналитические структуры личности с помощью математических формул и схем. Но у Лакана это посягательство на территорию математики выглядело более или менее научно: научным здесь становился сам подход и метод работы. У Панкина эти занятия больше напоминают не о настоящей науке математике, сколько о непризнанной и профанной науке нумерологии, которая сродни шарлатанству и развлечению, а потому ждать от нее чего-то правдивого и настоящего не стоит.

На территории развлечений работает и самый масштабный объект выставки «Фронтир» – причудливый аппарат «Лица запаха» группы «Куда бегут собаки», уже показанный на выставке Lexus Hybrid Art’2012. Специальные трубочки прибора вдыхают запах человека и выводят на экран его фоторобот, который, надо сказать, не имеет с жизнь ничего общего. «Лица запаха» гораздо уместнее смотрелись бы в каком-нибудь торговом центре, где за шутливое составление фоторобота у посетителей могли бы и деньги брать, а не на вроде бы серьезной выставке.

В итоге выставка «Фронтир» воспринимается не как нечто цельное, а просто как способ собрать вместе наукообразные работы, выдающие себя искусство, якобы использующее научные методы. Да и вся «Лаборатория» – это по-прежнему некий воркшоп, где художники пытаются попробовать себя в новом жанре. Это, конечно, неплохо, но вместе с тем возникает ощущение какой-то ужасной оторванности от жизни и сплошного формализма, который выливается либо в сложные и интересные, либо в развлекательные объекты. Вместе с тем, сайенс-арт удачно вписывается в современные поиски в искусстве и представляет собой определенный противоположный полюс нынешней биеннале в Венеции или все чаще вспоминаемой выставки Жан-Юбера Мартена «Маги земли». И в «Магах», и в «Энциклопедическом дворце» за искусство выдавали практики, по сути, не имеющие к нему никакого отношения – различные тотемные статуэтки, рисунки, на которых люди запечатлели свои видения, ритуальные объекты и так далее. Жан-Юбер Мартен и Массимилиано Джони показали вот такой выход – магический, Дарья Пархоменко предлагает кардинально противоположный, научный. Но по странному стечению обстоятельств в современном мире два этих метода выведения искусства из пресловутого кризиса оказываются наделены общим базовым качеством – профанностью.

Материал подготовила Елена Ищенко

Фотографии предоставлены LABORATORIA Art&Science Space