Как не вырастить «маленьких монстров»: опыт кураторской программы в Петербурге

816        0       

Сергей Гуленкин о проектах выпускников программы «Кураторские исследования» Смольного Факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского университета

Фрагмент выставки Шахин Ахмед «Миражи Болливуда», куратор Ярослав Воловод. Санкт-Петербург, галерея «Вертикаль», 10–17 мая 2016 // Фото: Ярослав Воловод

Этой весной выставочные площадки Петербурга в очередной раз захватили молодые кураторы — магистры Смольного Факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского университета. Уникальная для России двухгодичная программа выдает диплом по специальности «Кураторские исследования». Близкие по типу программы несколько лет назад появились и в двух московских вузах — РГГУ и УНИК (однако в последнем закрылась из-за бюрократических проблем после первого выпуска).

В этом году студенты Смольного выбрали для реализации проектов независимые пространства и государственные институции, с которыми сотрудничать оказалось легче, чем с коммерческими галереями. Хотя магистранты оживляют культурную жизнь города уже не первый год, только сейчас программа, разработанная по стандартам американского Бард колледжа (выпускники получают два диплома — СПбГУ и Барда, причем условием получения второго является проведение выставки — для этого факультет оказывает студентам дополнительную материальную поддержку), сформировалась окончательно, отделившись от профиля по арт-критике.

Годом раньше я и сам был в этой ситуации: в качестве выпускника Смольного я организовал выставку «В отсутствие художника» с девятью петербургскими художниками-перформансистами, большинство из которых являются активными участниками группы «Север-7». Без преувеличения могу сказать, что мне повезло: опыт живого, творческого и дружеского общения с художниками в течение нескольких месяцев подготовки и проведения проекта оказался бесценным. Когда спустя некоторое время я прочитал книгу Виктора Мизиано «Пять лекций о кураторстве» и еще раз пересмотрел свой опыт под аналитическим углом, то увидел более отчетливо, как тонко тогда преломились в нашем взаимодействии с художниками разные измерения кураторства: от процессуального и драматического развертывания выставки в пространстве-времени до вопросов этики и дружбы. Тем любопытнее мне было взглянуть на проекты нынешних магистров — какие площадки и художников они выберут, как подойдут к концепции и драматургии выставки, наконец, какие ценности будут за этим стоять? По опыту прошлых лет у меня было одно важное ожидание: я знал, что не увижу выставок, сделанных «маленькими монстрами», как охарактеризовал выпускников кураторских программ Пьер Луиджи Тацци. Этому противоречил не только дух Петербурга, с культом маргинальных, романтизированных, а нередко и креативно прокрастинирующих художников, но и сложившаяся образовательная программа Смольного. Большинство преподавателей, для которых неофициальное искусство является важной частью личной биографии, далеки от того, чтобы воспитывать натренированных на конкуренцию и поглощенных вопросами карьеры студентов. Главным их мотивом, к счастью, остается искренняя любовь к искусству.

Фильм о выставке «В отсутствие художника» (куратор Сергей Гуленкин, Санкт-Петербург, галерея «Север-7», 26 марта – 2 апреля 2015)

В этом году выставки рассеялись по всему городу — от библиотеки им. В. В. Маяковского на Невском 20, где состоялась выставка комиксов Георгия Литичевского, до галереи «Вертикаль» на Аптекарском острове, показавшей видеоработы молодой индийской художницы; от галереи Navicula Artis на Пушкинской-10 с персональной выставкой Андрея Рудьева до фонда «ПРО АРТЕ» в Петропавловской крепости, где в необычном ракурсе предстали работы Арсения Жиляева и Петра Белого.

Два проекта привлекали внимание именами известных художников и в то же время ставили особую задачу перед куратором: как заинтересовать автора своей концепцией, как выстроить диалог и найти баланс между собственным голосом и голосом художника? Молодой куратор Лидия Грязнова не только нашла общий язык с Георгием Литичевским, который одним из первых в России начал заниматься комиксом как жанром современного искусства и на протяжении многих лет метко и занимательно иллюстрирует каждый выпуск московского «Художественного журнала», но и вместе с художником оригинально обыграла пространство персональной выставки — ротонду бывшей Голландской церкви. По сюжету комикса в Санкт-Петербург XVIII столетия прибыл Барон Мюнхгаузен, тайно рисующий алхимические истории в подвале церкви, героями которых становятся Екатерина II, граф Калиостро, страшные волкодилы и зубастые крокозайцы. Хотя реформатская церковь не предполагает живописных фресок, расположившиеся полукругом стенды с комиксами невольно напоминали «Библию для неграмотных», а большие работы на ткани глаз опытного петербуржца, вероятно, считывал как визуальную отсылку к Тимуру Новикову. При поддержке фестиваля рисованных историй «Бумфест» была выпущена книга Opus Comicum, собравшая графические истории разных лет, интервью художника и исследовательские статьи.

Георгий Литичевский Opus Comicum, куратор Лидия Грязнова. Санкт-Петербург, Библиотека им. В.В. Маяковского, 20 апреля – 10 мая 2016 // Фото: Дарья Игби

Выставка «(Не)мотивированный отказ» в пространстве фонда «ПРО АРТЕ» стала исследованием непредсказуемой судьбы художественных проектов, которые подвержены влиянию общественных настроений и предпочтений художника, а порой и вовсе несвоевременны и несбыточны. Пытаясь ответить на вопрос, как тот или иной проект оказывается нереализованным и как затем продолжается его жизнь — в хранилище архива или в качестве топлива для грядущего и нового — Екатерина Гусева пригласила Арсения Жиляева и Петра Белого поделиться своим опытом. Выставка «Колыбель человечества 2» Арсения Жиляева должна была открыться в московском Мемориальном музее космонавтики, однако в последний момент художник получил отказ. Авторский взгляд Жиляева на идеи русского космизма и наследие Николая Федорова столкнулся с интересами и политикой институции, раскритиковавшей его художественную концепцию. По словам художника, неприятие вызвали формулировка «Российская Космическая Федерация» и специфика кириллического шрифта, стилизованного под старославянские церковные письмена.

Проект Петра Белого стал более «внутренней», интимной историей, в которой осмысляется процесс появления произведения из огромного количества «нереализованного сора»: набросков, заметок и рисунков, незаконченных инсталляций. Как всегда демонстрируя формальное и пластическое мастерство, художник представил несколько «нон-спекулятивных объектов» (впрочем, само это определение кажется неоднозначным). Ржавые гвозди превратились в текст, напоминающий арабскую письменность или абстрактный орнамент, а подвешенная к потолку швабра, которую художник использовал в качестве кисти, и разлитое на тумбе пятно краски, в котором вдруг проступали неясные силуэты и глубина, демонстрировали устройство творческой механики. Кроме художественных работ, Екатерина Гусева отобрала для выставки два архивных проекта: документацию кураторского проекта Кирилла Светлякова, который вместе с художником-архитектором Алексеем Подкидышевым спроектировал нереализованные при жизни Дмитрия Александровича Пригова фантомные инсталляции, а также подборку из онлайн-архива Agency of Unrealized Projects, придуманного одним ранним утром в роттердамском кофешопе Хансом-Ульрихом Обристом и Антоном Видоклем.

«(Не)мотивированный отказ», куратор Екатерина Гусева. Санкт-Петербург, фонд «ПРО АРТЕ», 13 мая – 3 июня 2016 // Фото: Владимир Михайлуца

Не все молодые кураторы сделали ставку на признанных художников. В независимой галерее «Вертикаль», расположенной в заброшенной шахте лифта, прошла персональная выставка «Миражи Болливуда» молодой индийской видео- и фотохудожницы Шахин Ахмед. Куратор Ярослав Воловод, по образованию востоковед, хорошо знающий Индию и социокультурную проблематику этой страны, сделал акцент на критической стороне визуальных экспериментов Ахмед, которые вращаются вокруг тем идентичности, репрессивности, феминизма и социального активизма. Для Воловода, как и для большинства из магистров Смольного, выставка стала практическим продолжением дипломного исследования — он посвятил работу современному индийскому искусству. Идея организовать именно сольную выставку Ахмед пришла к нему случайно, когда он познакомился с видеоработами художницы во время учебной стажировки в Германии — и сразу нашел в этой девушке из Ассама, поступающей на PhD, проводящей акции и то и дело попадающей в полицейский участок, родственную душу. Лейтмотивом выставки стала черная ткань, обволакивающая нижний этаж галереи, — пространственная материализация образа мусульманской бурки. На выставке, вопреки обманчивому названию — своего рода фантазму Воображаемого — не оказалось красочного Болливуда, а лишь не укладывающаяся в рамки изображения реальность повседневной жизни молодой индийской мусульманки, которая стремится отвоевать право на собственную идентичность независимого художника.

Шахин Ахмед «Миражи Болливуда», куратор Ярослав Воловод. Санкт-Петербург, галерея «Вертикаль», 10–17 мая 2016 // Фото: Ярослав Воловод

Яна Михалина и Надежда Чернякевич собрали под крышей чердака Центра Андрея Белого шесть авторов разного поколения, работающих с современной фотографией. Отталкиваясь от метафоры бельма — белого пятна на роговице глаза, в контексте выставки символизирующего утрату и вытеснение, — художники представили разные истории: от ностальгических дачных зарисовок (Лиза Чухланцева «Амулет на дачу») до коллаборативного и образовательного сотворчества фотографа-преподавателя с учащимися школы, которые снимали на черно-белую пленку и затем разрисовывали снимки (Федор Телков, Владимир Серов «Голоса двенадцати»), и даже небольшой инсталляции, позволяющей заглянуть в нутро разрушающегося, но вдруг заговорившего обрывками слов дома (Павел Гражданский «ЭТО – эсминец нарвской пыли»).

«Бельмо», кураторы Яна Михалина и Надежда Чернякевич. Санкт-Петербург, Центр Андрея Белого, 28–30 апреля 2016 // Фото: Егор Рогалев

Упомяну также проект «Идиалогия» Кристины Грузинской, которая решила курировать не выставку, а создание художественного зина, объединяющего молодых российских и украинских художников в попытке отказаться от языка насилия и создать свободное пространство для диалога. Презентация зина и дискуссия прошли в книжном магазине «Порядок слов». Как рассказывает Грузинская, проект вызвал реакцию самоцензуры со стороны администрации факультета, которая посчитала его политическим, а не художественным, и отказала в финансировании. И хотя это решение можно объяснить обоснованной предосторожностью, сам вопрос о границах художественного и нехудожественного события весьма примечателен. Кроме того, диссертация Грузинской посвящена цензуре в контексте открытия выставок современного искусства, так что вся ситуация неожиданным образом оказалась перформативной демонстрацией символических механизмов.

Презентация зина «Идиалогия» (куратор Кристина Грузинская), Санкт-Петербург, книжный магазин «Порядок слов», 30 апреля 2016

Формальное и концептуальное разнообразие проектов, среди которых оказались персональные и групповые выставки, по-разному использующие тематические, репрезентационные и экспериментальные ресурсы, на мой взгляд, свидетельствует о том, что этот выпуск программы «Кураторских исследований» можно считать успешным. Возникает непростой вопрос — каким будет следующий шаг, и смогут ли выпускники программы найти возможности и пространство для реализации? В России независимый куратор остается фантомной фигурой: крупные государственные институции зачастую организуют выставки силами научных сотрудников, а облик коммерческих галерей формируется коллекционерами и арт-менеджерами. Роль куратора как метахудожника и утопического мыслителя, который создает выставки как «пространственные поэмы» (Харальд Зееман) и открывает новые способы социальной организации, в целом то и дело переживает кризис: на его функции претендуют организаторы арт-ярмарок, менеджеры и дилеры, в то время как некоторые интеллектуалы и художники подозрительно поглядывают на любые проблески кураторского авторитаризма. Я не возьмусь спекулировать о будущем кураторства в его современной форме. Могу лишь предположить, что в системе современного искусства, где остро стоит вопрос о взаимосвязи эстетического, этического и политического, кураторство еще не раз будут придумывать заново, стирая и вновь очерчивая его неясный контур, подобно рисунку на прибрежном песке.

В текущей ситуации для молодых выпускников современное искусство становится востребованным полем не только и не столько для построения карьеры, сколько для воплощения личных исканий и поиска ответов на культурные, социальные и политические вызовы времени. Как заметил Виктор Мизиано, ссылаясь на Дмитрия Александровича Пригова, быть куратором — это во многом вопрос личной психосоматики, включающей и психологические качества, и модус социального поведения. Даниил Хармс говорил, что стихи нужно писать так, чтобы они могли разбить оконное стекло. Психосоматика куратора, видимо, такова: грезить о невозможных сообществах и ткать паутину социальных связей, незаметно разбивать окна и проходить сквозь стены, чтобы делать внутри свои выставки — несущие неочевидную, но подчас революционную нематериальную ценность.

P. S. Перечитав заключительные строки этого текста, я проникся сомнением — да здравствует критический и невротический субъект современности! — по поводу того, а не создаю ли я сам «Миражи кураторства», рисуя идеологически правильный образ креативного производителя нематериальных ценностей? Не создаю ли я искаженное представление о доле прекария, утомленно листающего страницы браузера в надежде обнаружить в какой-нибудь группе «Работа в сфере культуры» мерцающий шанс избавиться от тревоги неприкаянного творческого работника? Некоторые вопросы стоит оставлять подвешенными, чтобы «не влипать», как говорили московские концептуалисты. Есть те, кто позволил себе влипнуть и перестал задавать вопросы. И есть те, кто решил оставаться голодным и безрассудным.