24–30 октября

1 438        4       

1 438    4   

Текст: Марина ПугинаФото: Иван Козлов, city.zvzda.ru

Осенью в Перми открылось сразу три выставки, посвящённых 100-летию первого университета на Урале. Коллекции университетских музеев и их художественные интерпретации представлены на выставке «Я знаю, как управлять вселенной» в художественной галерее; выпуски студенческой стенгазеты «Перец» 50–60х — на выставке «Красный, но острый» в Центре городской культуры, преемнике «Музея советского наива». «Мои университеты» — третья в череде поздравительных выставок из-за медийного резонанса (подготовку сопровождали скандалы, связанные с переносом сроков открытия) и нетривиального подхода куратора Александра Шабурова оказалась одновременно самой долгожданной и неожиданной. Перед музеем PERMM задача стояла не простая: как сделать выставку, если весь явный фактический материал показан на других площадках?

Александр Шабуров, участник арт-группы «Синие носы» и известный пропагандист творчества уральских авангардистов, на протяжении года собирал материал буквально в поле, превратив выставку в художественную акцию ещё на стадии разработки. Шабуров общался с пермскими художниками, поднимая художественный контекст, параллельно брал интервью у выпускников университета, собирая живые истории, мифы и легенды, накопившиеся за сто лет.

Итогом стала выставка ста необычных историй, рассказанных выпускниками пермских вузов и ста работ художников, так или иначе их иллюстрирующих. Получившуюся экспозицию можно описать как живой поток историй, представленный, как только что открывшийся архив: здесь видео Полины Канис, на котором девушка ловит подолом юбочки куриные яйца, комментирует реплику пацанки про заваленный экзамен, а исторические события прошлого века представляет в виде причудливой фантасмагории пермский художник-аутсайдер Кирилл Крест.

По ходу выставки, вчитываясь в личные истории и вглядываясь в их художественные интерпретации, порой забываешь, что эта экспозиция только про Пермский университет, кураторская идея звучит глобальнее – это история каждого студента, который когда-либо опаздывал на пары, заваливал экзамены, влюблялся в однокурсницу и ходил в студклуб. И не смотря на то, что университет – это всё-таки замкнутое сообщество, эту закрытость удалось преодолеть через личные истории очевидцев, здесь мы видим университет как целый мир, живой, близкий и понятный каждому. Это насыщенное образами пространство, с одной стороны, — территория ностальгии по университетской жизни, но с другой — вполне завершенный образ нового музея, которым мог бы стать музей университета.

1 438    4   

Текст: Юрий ЮркинФото: Александр Минченко, Pop/off/art

Латвийский художник Андрис Эглитис известен иногда абстрактными, иногда супрематическими инсталляциями, которые он переносит в оболочку фигуративной живописи, доведённой до фотореалистического совершенства. Иными словами он пишет то, что «собирает», и в экспозициях одно часто дополняет другое. Можно сказать, что художественная практика Эглитиса — это trompe-l’œil наоборот — перенесённый из полотен Гейсбрехта в латвийскую сельскую местность, с хорошо сохранившейся деревянной архитектурой, уникальными экземплярами мебели и шикарными обойными паттернами. Конкретную выставку в галерее Pop/off/art отличает не столько компилирование различных серий художника, сколько предложение зрителю несвойственного ему способа наблюдения — будто на вещи и их обломки смотрят насекомые, выползающие из трещин, покрытого занозами пола и густо проросшей травы. Формообразование Андриса также невольно отсылает к инсектоидным структурам, а минимальное вкрапление кислотных оттенков зеленого — к присутствию неорганической материи. Художник вновь и вновь возвращается к теме живого и мёртвого, воскрешает модернизм, присваивая ему свойства живописной традиции золотого XVII века.

Выставка «Корни и пластик» близка к эталону и по архитектурному решению, и по выбору работ, и по тексту экспликации. Но хочется видеть этого художника ещё и в следующий раз с чем-то более монументальным.

1 438    4   

Текст: Валерий ЛеденёвФото: Михаил Гребенщиков, Елена Ищенко

Куратор площадки «Старт» Кирилл Преображенский описывает работы Подкорытовой как «фольклорный психоз» и «русские-народные галлюцинации», и лучшего описания этих вещей, кажется, не подобрать. Подкорытова апеллирует к эстетике лубка и одновременно – иконописи. Её работы написаны характерными цветами и даже золотом, изображение, как на иконе, разбито на несколько сцен, в которых визуальное органически сочетается с текстом. Проект посвящен «житию» придуманного художницей персонажа Гертруды Свирепой, чье имя само, с одной стороны, частичное заимствование из ОБЭРИУтов, (Макар Свирепый – альтер-эго Николая Олейникова), а, с другой, сокращение от «героя труда» (то бишь «гертруда»).

Гертруда Свирепая спасает вдвшников, падающих в Москву-реку с моста после купания в фонтанах Парка Горького. В платье с серпами и молотами мчится на машине, запряженной тройкой пацанов в спортивных костюмах. Творит чудеса при помощи своей косы и всячески ниспровергает «культуру» гопников, коих водит на поводке в качестве верных слуг.

Гендерная составляющая проекта, связанная с ироническим ниспровержением «уличного» и «пацанского», выглядит наиболее артикулированной. В работах Подкорытовой проступают и другие темы, которые, увы, кажутся не доведенными до логического конца. В некоторых картинах художница, на первый взгляд, апеллирует к мифам массового сознания, но из работ, к сожалению, не совсем понятно, к каким. Место «фольклорного» у художницы занимает «пацанское по понятиям», но его иконография размывается другими символами или подобием мемов, назначение которых понятно не всегда.

Картины Подкорытовой населены многочисленными образами, узнаваемыми, но порой трудно различимыми, требующими сосредоточения и сбивающими с толку тайной своего появления в той или иной работе. Подкорытова погружает зрителя в макабрический псевдофольклорный сюрреализм, нарочито дезинтегрированный и «зашумляющий» восприятие. И его «шум» звучит еще долго, даже когда покидаешь пространство экспозиции.

1 438    4   

Текст: Мария СарычеваФото: Григорий Матвеев, объединение «Выставочные залы Москвы»

«Политика хрупкости» — выставка молодого куратора Бориса Клюшникова, диагностирующая интерес к социальным, художественным и политическим аспектам депрессии, которая до сих пор считается проявлением индивидуальной человеческой слабости. Принять депрессию значит признаться в том, что у тебя кризис, стагнация, дефицит бюджета, проблемы с социальным окружением, фрустрация от рабочего процесса, отчуждение и так далее. В условиях экономики эффективности и постоянного личного роста такое признание становится радикальным жестом.

При входе — яркий баннер со счастливым кредитополучателем Никитой Спиридоновым (участником группы u/n multitude) и видео, в котором он же, перемещаясь по Москве, зачитывает свою кредитную историю за 20 лет. Видео длится восемь часов, и узнать, когда автор сможет выплатить свой долг по кредиту, почти невозможно: будущее кажется недостижимым. Сотрудники галереи, слушая рассказ Клюшникова об этой работе, одобрительно качают головой – мол, знаем эту ситуацию, бывали.

Первый зал посвящен пространственной генеалогии депрессии. Анастасия Вепрева в серии «Ватный белый» делает зарисовки мест родного Архангельска, где произошли несчастные случаи, сопровождая их обезличенными выдержками из газетных сводок. Елизавета Чухланцева размышляет о детях, которых, согласно легенде, вывел из города крысолов. Легенда становится мостиком к осмыслению опыта взросления в Казани 90-х, посреди постоянной полурастаевшей грязи, полчищ крыс, но уже с первым компьютером и попытками самовыражения.

Эскаписткое исследование облаков на картинах передвижников Елены Зубцовой вряд ли поможет понять, как справиться с сегодняшними неспокойными временами, но отказ от постоянной полезности и смещение внимания – ценные составляющие депрессии, которые меняют восприятие человека. Анастасия Кизилова предлагает сберечь это состояние, создавая максимально комфортную одежду для переживания депрессии на транзитных территориях — униформу горожанина для эргономичного ухода в себя и скрывающую под шорами планшет.

Последний зал посвящен политическому измерению депрессии и новым территориям её переживания. «Побег в природу» на постсоветском пространстве принимает форму переезда на нерабочие приёмные станции спутника «Орбита», исследованию быта новых маргинальных жителей которых посвящена работа Николая Смирнова.

Признание депрессии становится, таким образом, коллективным опытом целого поколения. Об этой поколенческой составляющей сигнализирует и включение в выставку работы Александра Соколова «После всех пережитых волнений я побледнел и исхудал», посвященной протестным движениям 2011–2012 года. Эта работа напоминает о том, что каждый из нас — это достаточно хрупкая конструкция, и преодолеть невнятное бормотание мы способны только в коллективе, который должен базироваться на честном диалоге с самим собой и друг с другом.

Принятие и признание депрессии, проговаривание её, но не лечение, а работа в условиях этой депрессии – не героический подвиг, это ежедневные условия труда. Такая терапевтическая функция «Политики хрупкости» фиксирует переломный момент, во время которого зрителю предлагается сбросить шоры и признать, что депрессия – это часть ежедневного состояния, что она была всегда, и что настало время новой откровенности.