#Вепрева Анастасия

Конечно, всё это про слабость

906        0        FB 0      VK 0

Егор Софронов о выставке Анастасии Вепревой «Легко», скепсисе по отношению традиционному мимесису как методу современного искусства, исторической памяти и слабой коллективности как политической силе.

21.12.18    ТЕКСТ: 
12

Фото: Вера Баркалова

Свою персональную выставку Анастасия Вепрева, базирующаяся в Санкт-Петербурге художница, критик и куратор, назвала «Легко». Это название можно понять как горькую иронию («Взлетом» именуется серия выставок современного искусства на ВДНХ). Выставлены мрачные, обращающиеся к тяжелым темам насилия и памяти серии графики — далекие от легкости. Листы бумаги инсталлированы в ярко подсвеченной белой постройке из гипсокартона, дерева и поликарбоната, разделенной на три зоны, и озвученной специально написанной музыкой композитора Дины Караман. Куратором является галерист Сергей Попов, в чьем тексте идея полета в графике Вепревой помещена в мотив полета в истории искусства (Кабаков, Пивоваров, Пригов, Пепперштейн — маскулинные означающие столичной художественной традиции), и призвана выявлять утраты и жертвы космического величия и его фаллического возвышенного. Величие явлено в окружении, резко контрастирующем искусству Вепревой — искусству меланхолическому, критическому и непримиримому всякому лживому приукрашиванию. Лживости полно как и в самом недавно отреставрированном павильоне «Космос», так и в окружающем ВДНХ — парке колониального сталинизма, который в последние годы подвергается урбанистическому преобразованию в сверхдержавный диснейленд. Изначально предназначенная для расположенного на ВДНХ музейного самолета Як-42, выставка была перемещена в «Космос» — Як окружил каток с межконтинентальными ракетами и военными вертолетами.

Первая серия образов: обломки самолетов начала и середины прошлого века, нарисованные черной гелевой ручкой. Это разрушения от катастрофических падений, искореженная техника или, по легенде художницы, военные машины убийства, совершившие суицид, — лишенная функции устаревшая техника, ставшая аллегорической руиной на пустом, незакрашенном фоне. Эти самолеты можно также интерпретировать как то, что постколониальная критика называет бумерангами насилия: феномен возврата насилия из периферии в центр, из удалённых горячих точек на родину, когда инструменты угнетения, опробованные на подчиненных географиях, начинают использоваться внутри метрополии. Дюжина листов расположена на двух подиумах почти у пола, вынуждая зрительницу наклониться. Часть этой серии можно было увидеть в 2014 году на дебютной выставке Вепревой на площадке «Старт»: ради «Легко» она взялась за самолеты снова, держа в уме специфику площадки.

11

3

За ширмой и под трагически монотонной музыкой Караман развешаны на лесках в несколько рядов девять крупных листов тонкой бумаги — это новая графическая серия. В ней скученные тела мертвецов, групповые захоронения в гризайльной гамме, мучительно подробная светотень и почти академически смоделированные складки ткани на шинелях [1] убитых мужчин. Но как и попытки индивидуализировать и придать эмпатию отдельным жертвам тоталитарного террора, графическая индивидуация сливается в общее нагромождение плохо различаемого, серого «кошмара мертвых поколений, тяготеющего над умами живых» (фраза Карла Маркса). Вертикальная ориентация листов ставит горизонт перпендикулярно, переворачивая точку зрения: трупы, изображенные лежащими, бездвижными и развалившимися кто как, дестабилизируют прямостояние и активность жизни — как восстающая нежить или как смертельная усталость бессилия — в том числе адресуя позицию зрителя как стоящего созерцателя. Эта серия восходит к «Батальным сценам» (2016), где в образе горы мертвецов была исследована идея неразличения индивидуума и его поглощение массой трупов: художница тщательно выстраивала композицию морфологического смешения, детальное переплетение тел в комплекс линий и тональных перетеканий, развесив их на персоналке в Воронеже (2017) над потолком в несколько рядов, пронизывая поле зрения многослойностью и задействуя трехмерное пространство; этот ход повторен и здесь. Если в «Батальных сценах» были узнаваемы период Второй мировой войны и, соответственно, локализация на поле боя и военные в качестве жертв, то в «Легко» изображены вполне могут быть и расстрельные ямы и полигоны ГУЛАГа — вроде Сандармоха (за публикации о котором на сфальфицированных процессах преследуют историка и основателя местного Мемориала) и других полигонов, разбросанных по России, в том числе близ родного для художницы Архангельска.

25

24

В компенсаторной логике сновидения как исполнения желания — в ответ на проблематизацию обезличения и обесценивания жизней в групповых захоронениях [2] — работают «Тела», серия люлек или яслей, трехмерно вылепленных из папье-маше (Вепревой собственноручно), в которые возложены рисунки «спящих». То есть мертвецов, по которым должным образом прошла работа скорби, которым отдано индивидуальное признание и память о чьих жертвах хранима в достоинстве. Это отдельно подчеркивается специально сооруженной трибуной с разнящимися ярусами подиумов, каждый с круговой подсветкой внизу. Эту серию скорченных тел в шинелях, заштрихованных гелевой ручкой, я видел в 2016 году в галерее «На Шаболовке» (на групповой выставке «Политика хрупкости»). Лица изображаемых отвернуты от зрителя, а графическую выразительность им придают скрюченность и вывернутость их членов, чуть ли не как в классическом искусстве.

DSC01160

Искусство Вепревой опирается на мимесис и реализм. Как на документальный, фактографический или брехтианский реализм в трактовке группы «Что делать?», так и вполне традиционный живописно-репрезентационный реализм. Часто пустующий в ее работах белый фон похож на забвение: он господствует начиная с поэтическо-графической книги «Ватный белый» (2014), в которой пейзажи руинирующегося Архангельска сопряжены с поэзией, собранной из заголовков желтой прессы о жертвах финансовой кабалы и домашнего насилия, из того бытового кошмара, в который погружен переживший шоковую терапию пролетариат. Выделение фона как незаполненной пустоты присуще также и графике Полины Заславской и Анны Терешкиной, санкт-петербургских феминистских художниц, чьи работы были важны для становления Вепревой. Характерная пустотность фона оттеняет реализм репрезентации фантастичностью сновидения, воспоминания и грезы, то есть инаковостью бессознательного, прошлого и будущего. В книге художницы содержатся гипотезы автора в литературной оболочке сновидения [3], а пресс-релиз лаконично ухватывает это сочетание фантастичности и реализма в создаваемых Вепревой диалектических образах: «Поэтичные метафоры, но в то же время в жесткой реалистичной стилистике»[4].

DSC01532

Скепсис по отношению традиционному мимесису как методу современного искусства (а я очень скептичен) может быть преодолен двумя способами. Первый способ имеет отношение к дискурсу исторической памяти. По университетскому образованию Вепрева историк, а политика памяти является ее постоянной темой [5]. Александр Эткинд, переосмысляя теорию исторической памяти после ГУЛАГа, предложил трактовать ее не через травму (как нерепрезентируемое событие встречи с Реальным), а через горе (mourning, оплакивание утраты): оба события вызывают впоследствии навязчивое повторение, которое мешает жить в настоящем, но если травма нерепрезентируема и индивидуальна, то горе принципиально миметично и даже само является особой репрезентацией [6]. Больше того, через горе можно интерпретировать отношения с Другим (а не с провалом внутри субъекта, как в травме), а также передачу аффекта через поколения. В любом случае, в дискурсе исторической памяти важна идея — заимствованная у Зигмунда Фрейда — о том, что подлинное воспоминание должно в успешном процессе преодоления заместить собой простое отыгрывание и повторение — патологические возвраты репрессий можно преодолеть только через действительную память об их жертвах. Эту память может также побуждать миметическим образом художественное производство.

Второй способ говорит о методологии современного искусства qua постмедиумного и опирающегося на инсталлятивное пространство и о сочетании в нем разных времен через нарративность или ее дизъюнкцию. В русском искусстве эту методологию систематически развивает Арсений Жиляев, и спекулятивные построения наррации и гипотезы о других временах и персонажах в искусстве Вепревой можно рассматривать как развитие этой методологии, тем более что Вепрева участвовала в мастер-классах Жиляева как раз в период своего возрастающего увлечения спекулятивной темпоральностью, явленного в такой работе, как «Как жить, если ты левый меланхолик?» (2017), лекции-перформансе, рассказанной от лица искусственного интеллекта из будущего, которая была исполнена в новой итерации 2 декабря [7].

Подводя итог и раскрывая карты своего замысла, художница заключает: «Конечно же, все это про слабость»[8]. Самодиагностированный аффект означает лишение дееспособности, в том числе политическую десубъективацию в эпоху гнета реакции; разочарование и меланхолическую апатию; отождествление с жертвами, с забытыми, с мертвыми, почти некрополитическое влечение к готическому пограничью со смертью — с трупами или с неорганической машиной. Но угасанию можно противопоставить и альтернативное прочтение, которое бы стремилось переозначить слабость: комментируя феминистское искусство, литературоведка и социалистическая активистка Аня Нижник-Иванова наблюдает замещение фаллическо-героического позиционирования протестного искусства или классового субъекта сборкой непривилегированных идентичностей на основе критики повсеместно пронизывающего насилия и властных отношений [9]. Нижник называет эту сборку слабой коллективностью или «ненасильственным коллективизмом». Ей также предстоит обратиться к критике насилия как дурного повтора исторического оплакивания и неудачи.

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Это внимание к образу шинели отсылает к фигуре «маленького человека», изобретенной Николаем Гоголем в повести «Шинель»: угнетение простого человека через иерархические кодексы гардероба и товарные фетиша моды, кодировавшие фалличную мужественность и лишение дееспособности/кастрацию, а также все послежизни фигуры шинели в русской культуре, в особенности в ее петербургско-ленинградском топосе, которому беззаветно присягнула Вепрева, перебравшись в Санкт-Петербург в 2007 году. Сравните литературный стиль главы «Иван Игнатьевич» в эссе художницы, напечатанном в сопровождавшей выставку книге: Вепрева А. Легко. М.: ВДНХ, 2018. С. 41–51.

[2] Критику анонимности массовых могил как подтверждение обесценения жизни, даже мифологизацию потерь в жертвоприносительный культ «Победы» см. в Лебедев С. Алтарь Победы: о войне между культом и памятью // Colta.ru, 22 июня 2018. Искусство Вепревой своими готической меланхолией, поэтикой смерти и проблематизацией социального радикально противоположно идеологемам, мифам и образам официального толкования Второй Мировой войны, которое задействуется как пропагандистская манипуляция памятью, как маркер коллективной идентичности, как геополитическое «мягкое» орудие etc.

[3] Сергей Попов в своем тексте подчеркивает логику сновидения, указывая также на уложенных спать в кроватки мертвецов в серии «Тела». В Вепрева А. Легко. М.: ВДНХ, 2018. С. 59–83,

[4] Пресс-релиз персональной выставки Анастасии Вепревой «Взлет» в программе Старт на ВДНХ, 16 ноября 2018.

[5] Сочетание программ коммеморативной политики и спекулятивной научной фантастики об историческом времени см. в Вепрева А. Память (для) истории // Художественный журнал № 104 (2018) «Время истории». С. 32–37.

[6] Эткинд А. Кривое горе: память о непогребенных. Перевод с английского Владимира Макарова. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

[7] Первый раз работа была показана 8 июля 2017 в Минске, в заводской столовой, в программе Работай больше! Отдыхай больше! Вторая итерация прошла 28 ноября 2017 года в краткосрочно проработавшем подвале Слабое место на Китай-Городе, курированном Иваном Исаевым при поддержке фонда Гёте. Раскрою, что я имел отношение к последней итерации, пригласив Анастасию выступить о письме в частном фонде Винзавод.

[8] Вепрева А. Легко. С. 51.

[9] Нижник А. Восстание вещей: о феминистском искусстве // Художественный журнал № 105 (2018). С. 60–65.

Добавить комментарий

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.