17–30 апреля

1 319        6       

Проект фонда V-A-C в рамках программы музея «Карт-бланш»

1 319    6   

Текст: Ольга ДерюгинаФото: Елена Ищенко

Отголоски вот уже несколько лет волнующей умы современных философов, социологов и культурологов акторно-сетевой теории вкупе с объектно-ориентированной онтологией и ингуманизмом наконец долетели и до залов Московского музея современного искусства. В качестве декорации для представления темы гостеприимства кураторы «Опытов» выбрали отель — как образцовое «не-место». Несмотря на утверждение Крамар и Саркисова о том, что «роли хозяев и гостей здесь не закреплены», хозяин ситуации считывается однозначно. Тотальность формы моментально заставляет записать в главные авторы архитектора (пусть это будет собирательный образ работников фонда V-A-C). Отель как основное место действия не только усугубляет вечную проблему музейного пространства как такового — белого куба, служащего деконтекстуализации, изъятия представленных работ из исторического и географического измерений — но и присовокупляет к ней еще одну: в созданной сценографии статус произведения искусства низводится до положения предмета в интерьере. В замкнутом контуре гостиничного пространства не может проявить себя в полную силу и собственно нечеловеческое: к сожалению, антропоцентризм здесь явно побеждает.

Учитывая логику объектно-ориентированной онтологии, хотелось бы представить опыт отказа от фигуры рассказчика или хотя бы размышление над проблемой перевода. Однако в данном случае вместо попытки уменьшить количество посредников и инструментов, стоящих между человеком и вещью или человеком и природой, мы видим выстраивание определенной иерархии отношений. На каждом шагу зрителя поджидает корпоративный голос институции, сопровождающий истории, рассказанные художниками. Мифология в номерах музея-отеля цветет пышным цветом: большинство авторов выбирают для себя амплуа сказителя. Основным вопросом оказывается онтологический — он же одновременно является вопросом о власти: ее тайный источник художники находят в НЛО, грибах или бактериях.

Немногим участникам выставки удается выйти за пределы сюжетов и языка научной фантастики. Сара Кульманн, хотя в определенном смысле и продолжает эту линию, создавая в своем видео C.A.R.R.I.E насыщенный сплав цитат из поп-науки (о физических характеристиках новых материалов) и поп-культуры (о проблемах коммуникации), однако не пытается говорить от чьего-либо лица. Вместо этого она предпочитает поставить в своем видео вопрос о возможности и условиях контакта и взаимного понимания между двумя акторами вне зависимости от их происхождения. Об устройстве искусственных систем задумываются Алексей Булдаков и Михаил Максимов. Булдаков предлагает иронично-поэтичный способ использования избытка тепла, полученного в ходе работы компьютера: радиатор в форме «бабочки» (аттрактор Лоренца) работает благодаря нагреванию процессора, опущенного в машинное масло. Максимов интересуется замкнутой производственной системой с философских позиций: в видео монотонное изготовление одинаковых деталей фрезерным станком в конце концов заканчивается их уничтожением; кинетическая инсталляция (пневмопочта) демонстрирует процесс циркуляции сообщения, помещенного в капсулу, по одной траектории, при этом капсула под воздействием гравитации никогда не совершает полный круг.

Егор Рогалев и Алексей Боголепов, а также Валя Фетисов — одни из немногих участников, которые развернули собственную сценографию вразрез общей гомогенности экспозиционного решения. Вортекс Рогалева / Боголепова пронзает белую кровать, сферы (дольдрум) и гномоны кажутся несоразмерными масштабам комнаты, а в целом инсталляция, созданная художниками, напоминает ребус, ключ к которому авторы не прилагают. Фетисов конструирует парадоксальное пространство, в котором проблематизирована граница между частным и публичным — одна из центральных тем, возникающих в связи с исследованием социального измерения виртуальной сети. В зале с красными бархатными шторами динамики воспроизводят аудиозаписи, которые пользователи отправляют на сервер проекта — анонимное сообщение становится общедоступным. За одной из штор — крохотное уединенное пространство, вызывающее ассоциации с исповедальней, — это место, где посетитель может «пообщаться» один-на-один с ботом, наделенным именем Диана. Автор размышляет о том, каким может быть интерфейс для потенциальной встречи с Искусственным Интеллектом.

Экспозиционная политика, избранная кураторами, выглядит несоответствующей заявленной теме; впрочем, ситуацию в некоторой степени спасает программа лекций, кинопоказов и музыкальных выступлений, подготовленная в рамках проекта.

1 319    6   

Текст: Анна ЛитовскихФото: Анна Матвеева, Андрей Сергеев, Настя Франц

Не помню, когда в последний раз в Екатеринбурге проходила выставка молодых современных художников, инициированная молодыми современными художниками. Из площадок, открытых к экспериментам, не скованных институциональными условностями, в городе остался только фонд «Культурный Транзит», но одна площадка не может тянуть на себе весь город.

Настя Франц занимается живописью и графикой, до этого она не курировала выставки. Воспользовавшись предложением «Галёрки» сделать «что-нибудь», она собрала вместе все, что важно для нее в этом городе, таким образом создав срез того, что происходит в Екатеринбурге, стоит выйти за пределы институций. А это — свободное и самобытное, уральское, развивающееся вдали и часто в отрыве от современных столичных процессов, искусство. Всех Настя заботливо представила зрителям перед выставкой — на каждого заводился листок с биографическим и творческим описанием.

Участники — ученики художественного училища им. Шадра — кооператив «Самобыт», Настя Прокофьева, преподаватель этого же училища Николай Моргунов, Маша Плаксина, бесплатно учащая всех желающих лепить из глины (в «Культурном Транзите»), уже состоявшаяся художница Катя Поединщикова, Ксения Маркелова и Владимир Маньяк, а также сама Настя Франц.

В последнее время я чувствовала в Екатеринбурге какой-то застой — все современные художники — уже немолодые, все места для современного искусства ограничиваются четырьмя-пятью площадками, все имена — одни и те же. Отлично уже то, что участники «Грубё» собрались, что они сделали выставку вместе, не дожидаясь финансирования, кураторов, выставочных залов. Теперь важно продолжать.

1 319    6   

Текст: Мария ЛаскинаФото: Софья Успенская

Фотопроект молодой московской художницы Юлии Абзалтдиновой посвящен Зимним Олимпийским играм в Сочи 2014 года. Выставка-итог фотопроекта будет показана в течение года в разных городах России, одной из первых площадок выступил ВЦСИ.

Драматургия выстроена хронологически. Первый зал — «Легенды» — рассказ о состоянии города и людей в преддверии Олимпийских игр. Мы видим прекрасную корову на фоне гор строительного мусора от олимпийских объектов; выселенных из своих домов жителей; собирательный образ строителя этих самых объектов — уже немолодой мужчина с хитрыми глазами и синяком. Второй зал — «Паспорт болельщика» — время проведения Олимпиады. Здесь показан образ «русских болельщиков», приветствующих новую-старую имперскую идеологию под видом Игр. Последний зал — «Заповедник» — проекция происходящего через 2 года после Олимпиады, где вступают в противоборство природа, постепенно «завоёвывающая» олимпийские объекты, восстанавливающая испорченное людьми, и те из строений, которые представляют серьезный коммерческий интерес.

Проект поднимает такое количество тем, что становится не по себе. Он про жителей города, его экосистему и внешний вид. Про то, что Зимние Олимпийские игры 2014 года — репетиция тех ура-патриотических настроений, которые теперь с напором насаждаются по всей стране. Здесь также и критический взгляд на методы переселения людей со своих мест из-за строительства. И, наверное, бесконечное количество чего-то ещё, поскольку за 6 лет создания и проживания проекта, а также через критику педагогов из Школы Родченко, мне видится вполне естественным нарастание смысловых слоёв.

Отстраняясь от всего вышеперечисленного, я снова захожу на выставку и понимаю, что визуально она имеет ряд существенных недоработок. Две самые очевидные проблемы — недостаток критической позиции и лавирование художницы между документальной фотографией и ей же как медиумом в современном искусстве. Первая проблема связана с опасениями по поводу реакции зрителя на особенно критические фото, в чём-то обоснованная, в чём-то надуманная. Те остатки огромного проекта, которые показаны на выставке, освещают лишь некоторые из заявленных проблем, отражая их не полностью или делая коды нечитаемыми без объяснений самой художницы. Вторая проблема — более технического характера — связана с тем, что в постановочных кадрах видна совершенно очевидная театральность, в эстетских — эстетство, и свою однозначную критическую позицию ставит лишь природа как оппозиция сделанному людьми. Такое разнообразие провоцирует в голове некоторый сумбур, выставка показывает свою не-универсальность, поскольку каждый из аспектов — театральность, эстетство и критика — не раскрыт до конца и болезненно противостоит другому, хотя, конечно, потенциал к их совмещению присутствует. Как итог — противопоставление проекта и выставки. В погоне за удобоваримостью экспозиции для широкой публики проект возвращается к элитарности искусства, так как критические отсылки видны лишь просвещённому зрителю, оставляя иных за гранью важных, но неприятных дискурсов.