Интервью с Арсением Жиляевым

146        0        FB 0      VK 0
22.10.11    ТЕКСТ: 

Арсений Жиляев: «Надо формировать базовую культуру критического взгляда на мир»

Арсений Жиляев решил не участвовать в IV-ой Московской биеннале и стал работать монтажником на одной из выставочных площадок. Кроме того, он готовит новый проект «Радио «Октябрь»», который в значительной мере связан с этими двумя решениями и пройдет 7 ноября в раздевалке (комнате отдыха) рабочих на «Фабрике». Художник прокомментировал свою позицию для Aroundart.

Сергей Гуськов:
Первоначально ты планировал, если не бойкотировать, то, как минимум, проигнорировать Московскую биеннале. Расскажи, чем это было вызвано.

Арсений Жиляев: Ну да, первоначальная задумка была сделать проект о монтажниках биеннале в формате интернет-радио. Группа активистов устраивалась бы на ключевые площадки в бригады рабочих и готовила с ними совместные материалы о современном искусстве и отношении рабочих к производственному процессу, в котором они занимают фактически последнее место. Этот проект не против биеннале, а скорее против современного искусства, в принципе, против искусства как особого способа производства. По моей задумке, я бы просто физически не смог участвовать и работать монтажником одновременно. Потом я подумал, что надо отказываться от всех предложений к участию и использовать биеннале в качестве рычага, но… Вскоре стало очевидно, что биеннале уже не может выполнить эту функцию. Биеннальное движение уже не то, чисто по-человечески кажется, что не та энергия.
СГ: В какой-то момент ты понял, что ты все же участвуешь в биеннале. Когда ты это осознал? Как это случилось?
АЖ: В силу обстоятельств мне пришлось сократить проект до одной площадки. В итоге, я месяц работал в бригаде рабочих в ЦТИ «ПRОЕКТ_FАБRИКА». Результатом должен стать радио-спектакль в раздевалке рабочих. Просто в какой-то момент понял, что только такое участие может принять просто рабочий, вот собственно и осознание, ничего особенного не случилось.

СГ: Пока мы не отошли далеко от работы монтажником на «Фабрике», хочу поинтересоваться вот чем. Пару лет назад все кому не лень говорили и писали о феномене дауншифтинга. Не всегда богатые, но более-менее устроенные жители первого мира бросали свою устроенность и отправлялись жить «простой жизнью» куда-нибудь в относительно бедные страны. Опростившись, они вовсе не сливались с местным населением, скорее, наоборот, зазор становился даже больше. Некоторые страны стали преследовать дауншифтеров, которые оказывались лишним бременем для этих стран, у которых и так много проблем. Для самих дауншифтеров зачастую это простой эскапизм, никаких иных смыслов там нет. Когда художник начинает демонстративно работать монтажником, это выглядит похоже. Он словно бежит от включенности в настоящие отношения капитала и художественного производства, которые, по идее, строятся вокруг продажи работ. Когда художник, например, платит работами за мастерскую (при этом значительно проигрывая в цене), он включен в реальный процесс, это все, может быть, и ужасно, но это отрезвляет и заставляет смотреть на реальность во все глаза, а когда художник пытается увильнуть из этой ― действительно, местами неприятной ― сферы, в подобных действиях начинают видеть какую-то наигранность.

АЖ: Я не очень большой специалист в вопросах дауншифтинга. Все, что я о нем знаю, я почерпнул из видео Лошака, на выставке в Проуне. Как правило, речь там шла о толстосумах, оправлявшихся в Гоа подзаряжаться духовной энергией. Не думаю, что это кому-то мешало, наоборот такой духовный туризм. По поводу величины зазоров тоже не мне судить. Здесь все сложно и неоднозначно. Понятно, что большая часть людей в этих историях не вызывает доверия. Но в тоже время нельзя отказывать людям в праве на изменения. Их импульс мне как раз очень понятен. Богатые тоже плачут. Это же почти библейские истории. Проблема в том, что у нас нет в мировом масштабе разделяемой и уже осязаемой альтернативы. Но есть запрос на изменения. Знаешь, как оккупанты Уолл-стрит, которые никак не могут определиться с четкими требованиями, но они едины в жажде перемен и не желают мириться с якобы лучшим из возможных миров. Мне кажется поход на завод, как и стремления оккупантов Уолл-Стрит, это как раз альтернатива дауншифтингу, это игра на повышение. Когда ты идешь на завод, ты фактически ставишь вопрос о легитимности собственного производства, ты готов его разделить вместе со всеми участниками производственного процесса, идешь к основам, это жест демократизации и усиления в отличии от поездки в Гоа, где ты прикидываешься слабым и бежишь от реальности. И потом это почти классическая активистская практика идти на завод с агитацией или более широко идти в народ. У нее есть совершенно определенные цели, и эти цели в чем-то пересекаются с импульсом дауншифтеров, но предлагают более активную, наступательную позицию. Мне понравился задор Цветкова, призывающего левых перестать играть в жертву и выступать с более атакующих позиций. Правда, при этом он отказывает искусству в возможности артикуляции позитивных альтернатив. Мол, только критика. Но это дискуссионный момент. А так только вперед! Потом, в корне с тобой не согласен, что художественный процесс строится на продаже работ. Далеко не всегда. Ну, а прочие контакты на совести самих участников процесса. Если они оправданы реальной практикой и политикой, почему бы и нет? Если, например, Давид Тер-Оганьян делает выставку поделок на тему политики и молодежного веселья на деньги своих спонсоров, и эта выставка реально помогает приблизить желаемые изменения, почему бы нет? Хотя бы повеселились, хорошо. В наши смутные времена люди радуются любой возможности услышать слова о том, что иной мир возможен. Другой случай. Если выставка без денег, безб**дная, но выставка ничего не добавляет, то что с нее толку? Поэтому, знаешь, кто-то платит, а кто-то вовсе нет. Видишь, ты сам в рассуждениях выдаешь оценку рабочим как второсортным людям, к которым художник пытается прибиться. Я могу сказать тебе, что заработная плата на фабрике, если смотреть в среднем сопоставима и даже порой выше доходов художника. Только вот часто мы находимся по разные стороны баррикад. Монтажники воспринимают художников как эксплуататоров, смотрят на современное искусство, как на издевательство, оторванное от реальной жизни. И они во многих случаях бывают правы! Моя задача была в том, чтобы показать, что микроскопом все же можно забивать гвозди.

СГ: Ты зря говоришь, что я оцениваю людей по сортам. Это не так. У меня есть опыт тяжелого физического труда и опыт интеллектуального труда. Я не скажу, что интеллектуальный труд чем-то хуже, зачастую он более сложный и сил на него тратится гораздо больше. Забивать гвозди микроскопом, возможно, интересно, но все же, как мне кажется, оставить микроскопу и гвоздям те функции, какие у них есть. Если же подобный переход, нарушение функциональных конвенций происходит, это требует серьезной аргументации. Пока что ты изложил факты, а мне и читателям интересна аргументация.

АЖ: Не стоит делать из меня фетишиста тяжелого физического труда, который якобы сложнее, чем интеллектуальный труд. Дело не в этом, а в том, что за отношения стоят за этим трудом. Современная капиталистическая система подталкивает художника на путь мелкого собственника, как ты правильно заметил, в производственный цикл которого включаются в том числе рабочие. И вопрос в том, как мы к этому относимся, осознаем ли мы это. Я помню забастовку монтажников Лувра во время скандально известной выставки российского искусства в прошлом году. Они отказались выставлять свет, вешать некоторые работы. Так была осуществлена жесткая критика и без того не самой благополучной выставки. Знаешь, как в песне поется: кто был ничем, тот станет всем. Нарушение функциональных конвенций ― это и есть разрушения классового деления, навязываемого нам системой искусства и разрушения границ скучного тяжелого труда и креативного, художнического. Аргументация? Отчуждение труда, эксплуатация, присвоение прибавочного продукта реального или же символического. Мир неизбежно подталкивает все более и более пролетаризирующихся художников и работников сферы услуг к солидаризации с возрождающимся рабочим движением и организации массовых протестов против капиталистической системы. Посмотри, что в мире происходит? Арабская весна, массовые выступления и бунты по всему миру! И видимо, дальше больше. Основной аргумент ― внутри данной системы отношений невозможно найти адекватного решения экономических и социальных проблем. Что нужно сделать, чтобы рабочий стал творцом своей истории? Как и сто лет назад, надо дать ему возможность для этого, указать на его силу. Искусство ― один из инструментов для этого.

СГ: Работая монтажником, ты начал фиксировать свою работу и выкладывать небольшие заметки на фейсбуке. Чем тебя заинтересовала такая очерковая деятельность?

АЖ: Это было спонтанное решение. Мне хотелось сохранить в памяти этот опыт. Ничего лучше дневниковых заметок я не придумал. Потом знаешь, они получились как реплика в сторону производственной литературы, соединяющей жизнь и реальность. Автобиография, написанная с точки зрения производственного процесса. Разве это не сводит с ума? Литература факта ― это мощнейший прорыв ХХ века! Посмотри, ведь современная блогосфера является ее внучкой! Конечно, в ней много психологизма, индивидуализма. Но и мы пока что живем в капиталистическом обществе.

СГ: У тебя произошел забавный инцидент с журналом «Афиша», когда они просили у тебя 10 самых важных фигур в искусстве, ты назвал монтажников с «Фабрики», а им это не понравилось. Что ты можешь сказать вообще о позиции сегодняшних СМИ? Что можно этому противопоставить?

АЖ: Там еще были два имени с Винзавода и много людей, которых мы не можем называть, так как у них нет регистрации. Позиция современных СМИ, по крайней мере, в искусстве, как мне кажется, к счастью, довольно гетерогенна. Есть раздел искусства OpenSpace, под руководством Деготь, который всячески разрушает либеральный консенсус нашего общества и причем делает это довольно успешно, не теряя качества продукции. Есть Aroundart в рамках которого мы можем с тобой довольно свободно беседовать, что уже неплохо. Ну, «Артхроника» значительно прибавила в части дизайна… Это тоже неплохо, но ты сам все понимаешь. «ХЖ» остается нашим, к сожалению, единственным, но все же форпостом милитантной критики. Есть «Что делать?», которые довольно подробно и артикулированно работают с насущными проблемами. Но, к сожалению, все это навряд ли могло бы претендовать на высокую читабельность… «Афиша» в основном стараниями Сапрыкина удерживает трезвый, более-менее критический взгляд на происходящее. Но в целом журнал как правило, не выходит за рамки либеральных приличий. Как и в случае с рейтингом самых важных людей в современном искусстве. Выберите, что хотите, но сделайте ― правильный выбор! Если вдруг выберете неправильное, что-то непонятное, типа монтажников, это просто уберут. Или, другой пример, напечатать прямую речь о создании профсоюза творческих работников, но вырезать из нее фразу о необходимости социалистической альтернативы. Из недавнего ― в комплиментарной рецензии на того же Цветкова долго рассказывается, как он замечательный автор и блаблабла, а потом неожиданно в конце ― что-то типа «все бы хорошо, но неужели автор всерьез верит в отмену частной собственности и в прочие коммунистические бредни». В общем, классическое кофе без кофеина, по Жижеку. Какое-то время назад после событий в Химках была волна интереса к протестным субкультурам. Один молодежный глянцевый журнал собирался делать номер об Антифа, причем после левого номера и номера о Мао. А в другом писали о светских блондинках, которые теперь только и трепятся о социализме. Но… После Манежной площади как-то все сникло. А теперь уж и вообще прошлогодний снег. Я очень надеюсь, что в какой-то момент наши законодатели субкультурных мод поймут, что расслабленные бледные мальчики остались в 2000-х и теперь неудачники, помимо растянутых свитеров и засвеченных фотокарточек, ходят на собрание ячейки и верят в будущее человечества, которое немыслимо внутри капиталистической системы. И уверяю тебя, так будет. А пока этого не произошло мы можем готовить почву и противопоставлять пусть не так часто выходящий и не таким большим тиражом, но от этого не менее достойные ― газету «Социалист» и портал Рабкор точка ру.

СГ: Ты упомянул слово «мода», которое я неоднократно слышал от тебя. Кроме того, от упомянутого тобой Цветкова я слышу слово «поп-марксизм». В принципе, здесь мы возвращаемся к давнему спору о том, какие вещи поддаются популяризации, а какие – нет. Какие опасности или, наоборот, перспективы ты видишь в использовании таких инструментов, как мода и апелляция к масскульту? До какой степени эти средства могут служить цели, ради которой все делается?

АЖ: Думаю, что в нашем случае это вполне оправдано. Просто такой современный вид пропаганды. Надо формировать базовую культуру критического взгляда на мир. И здесь все средства хороши. Даже в своем популяризированном варианте марксизм оказывается чудовищно продуктивной системой анализа происходящих в мире процессов. В своих базовых аспектах он до сих пор актуален. А об опасностях и перспективах можно будет говорить, когда на этом пути будут достигнуты определенные успехи.

СГ: Давай вернемся к биеннале. Ты видел часть биеннальных проектов, потому что монтировал их, и, кроме того, ты посетил некоторые выставки вне «Фабрики». Какие мысли у тебя родились в связи с увиденным? Проекты биеннале повлияли каким-либо образом на проект «Радио «Октябрь»», который ты готовишь?

АЖ: Нет, проекты биеннале совершенно не повлияли, а лишь упрочили мое нехорошее мнение о происходящем в российском искусстве. Основной проект мне показался очень непричесанным и окончательно превращающим искусство в интерактивный аттракцион, разбавляемый для проформы время от времени инъекциями чего-то близкого реальности. Главный скандал осени ― вокруг арт-сквота, как мне кажется, окончательно развенчал мифы о возможности существования сегодня критического сообщества за рамками инсталляций на выставке Виктора Мизиано. Бродя в поисках входа и сталкиваясь с презренными лицами рабочих, особенно после смены на «Фабрике», сильно меняешь отношение к автономным объектам искусства на тему политики. Разного рода критичные золотые юбки, абстракции, отсылающие к исторической памяти, смотрятся странно. То же касается и нашей нестабильной жизни. При всем уважении и любви к нашей профсоюзной активистке Маше Чехонадских такие выставки «отличников» про тяжелую жизнь в недостроенных элитных комплексах, полных замученных работяг, смотрятся неубедительно. Зачем и для кого это делается? Для тех, кто приходит на выставку в недостроенный элитный комплекс, чтобы прикоснуться к протестному драйву и истинной дружбе специально упакованной и готовой к потреблению? Знаешь, первоначальная идея Бочавар была сделать выставку о московских комьюнити, поэтому собственно «сквот». Так вот та пассивность, с которой была в чистую проиграна эта ситуация, при том, что в сквоте было 5–6 близких по духу критически выставок ― сообществ, которые не смогли выработать общую позицию в отношении происходящего означает, что никакого комьюнити нет или что оно находится в ситуации мощнейшей мутации. Я бы перенес весь «арт-сквот» целиком в ММСИ и сделал бы выставку «Невозможное сообщество 2″. Единственная выставка привлекшая мое внимание скорее в позитивном ключе была «Аудитория Москва», но из-за занятости я смог присутствовать лишь на паре обсуждений. Этот формат наиболее близок мне на сегоднящний день, собственно «Радио «Октябрь»» по-своему об этом же. Но, к сожалению, аудитория «Аудитории Москва» для меня неочевидна. Это не рабочие, это не служащие, это, в основном, профессионалы от искусства, зависающие над схваткой. Рифф и Деготь справедливо указывают на бюрократизацию левого искусства, на порой его еще более мощные претензии на автономию, чем модернистского искусства, на то, что оно делается для важных кураторов и пр. Однако сами по форме делают именно такое правильное авангардное левое искусство. Без усилий, направленных на то, чтобы «эскиз публичного пространства» начал воплощаться в жизнь, он всегда будет неубедительным. Замечание Бикбова по поводу почти полного игнорирования на уровне дискуссий того факта, что на пороге здания «Аудитории» были убиты Маркелов и Бабурова, маркирует для меня неготовность совершать демократические шаги, воплощать эскиз в жизнь, не боясь этой ответственности. Быть настоящим большевиком от искусства, оставаясь в келье, где проходят собрания авангардной ячейки ― оксюморон. Вслед за Деготь можно повторить, что, если первая волна кризиса дала нам «Войну», то вторая волна кризиса должна дать нам авангард, но уже с интеллектуальными амбициями. И прежде всего, эти амбиции должны воплощаться в четкой политической позиции и стремлении ее воплощать в жизнь, не прикрываясь названием «художник».

СГ: Чуть выше ты говорил о формировании базовой культуры критического взгляда, для чего все средства хороши. Не думал ли ты о захвате больших проектов, вроде биеннале с этой целью? При всех претензиях к биеннале, у нее огромная аудитория, которой на данный момент предлагают исключительно аттракционы, как ты справедливо заметил.

АЖ: Сложный вопрос. Если предполагать, что у тебя существует бесконечный ресурс, то безусловно да! Но с другой стороны, если у тебя есть такой ресурс, зачем тебе биеннале? Его аудитория значительно меньше, чем аудитория какого-нибудь гэга на ютьюбе. На прошлой Берлинской биеннале, проходившей в кройцберге анархисты очень активно поработали ― рассылали анкеты, участвовали в обсуждениях, если не ошибаюсь, даже захватили на один день экспозицию. А вот сейчас, видишь Жмиевски говорит, что сам предложил захватить, но никто не взял. Никому эта Берлинская биеннале не нужна, кроме художников. А вот, если бы предложил банк или завод, мне кажется, был бы другой разговор. Вот у меня похожее чувство в отношении московского биеннале. Биеннале, перефразируя Жмиевского, это не цель, тем более, в России. Да, оно такое, какое есть. Много популизма, атракционов. Но оно и выполняет популяризатроские цели. Четыре года подряд учит интеллигенцию смотреть на искусство, и это уже неплохо. В принципе, «Аудитория» ставила тот же вопрос. Использовать ресурсы уже существующих институций для создания прогрессивного проекта новой свободной институции. Это такой вариант мирной революции. Ну, конечно, вопрос ― бывает ли такое. Знаешь, есть циничная история в тему. Кожев в свое время, услышав о небольшом количестве убитых и раненных на улицах Парижа 1968 года воскликнул: «Разве это революция?» И по-своему был прав. У меня нет ответа на этот вопрос, но в сегодняшних условиях я бы как можно более пристально разобрал именно опыт «Аудитории», сделал бы выводы и попытался пойти еще дальше. Альтернатив, по сути, не так много. Просто с практической точки зрения. Проще действовать другим путем. Вот, например, написать письмо Жмиевски! И взять Берлин! Тем более, если дают!

Фотографии: Арсений Жиляев
Материал подготовил Сергей Гуськов

Добавить комментарий

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.