Запретное искусство: репортаж

210

FB 0 VK 0

22 ноября в книжном магазине «Гилея» прошла презентация книги «Запретное искусство» художницы Виктории Ломаско и куратора и журналиста Антона Николаева. Книга, выпущенная петербургским издательством «Бумкнига», выполнена в жанре графического репортажа и рассказывает о скандальном уголовном процессе над кураторами выставки «Запретное Искусство — 2006» Юрием Самодуровым и Андреем Ерофеевым, обвинявшимися в разжигании религиозной розни.

Еще по ходу судебного разбирательства иллюстрации Виктории публиковались в прессе. Эти зарисовки, снабженные подписями Антона, радовали своей простотой и здоровым юмором и одновременно шокировали нелепостью ситуации, разворачивавшейся в зале суда, всех, кто сохранял надежду на победу здравого смысла над абсурдностью этого процесса. В течение всего рассмотрения дела авторы иллюстраций бесплатно делились ими по просьбе изданий. «С журналистами, — как рассказала Виктория, — первое время было сложно. Все были уверены в том, что это анекдотический процесс, и дело ничем особенно не кончится». Поток статей о суде над искусством хлынул не сразу.

Сегодня об анекдотичности дела о «Запретном искусстве» говорить глупо. Парадоксальным образом, на фоне резкого усиления деятельности ультраправых и националистских движений, на скамье подсудимых по 282 статье УК РФ (разжигание межнациональной, религиозной, общественной розни), почему-то все чаще оказываются именно художники, либеральные и левые активисты. А свобода художественного высказывания и действия находится в весьма уязвимой позиции относительно усердно насаждаемой, надутой, парадной идеологии.

В центре внимания организаторов выставки 2007 года в Сахаровском центре оказалась именно эта, одновременно острая и уязвимая сторона современного искусства и связанная с ней тревожная тенденция к самоцензуре среди директоров музеев, «чистящих» собственные выставки под давлением ультраправых поветрий. Выставка собрала именно те работы, которые в течение 2006 года не попали в открытый доступ, не вписавшись в некую негласную цензуру музеев и галерей. Среди них были работы видных деятелей российского современного искусства (Кабакова, Рогинского, Косолапова, Рошаля, Сысоева, Бахчаняна), созданные, преимущественно, в поздний советский период, а также несколько произведений, принадлежавших уже 2000-ым годам. Cогласно замыслу Андрея Ерофеева, экспонаты выставки были скрыты от посетителей фальшстеной со смотровыми отверстиями; для того, чтобы увидеть работы, нужно было предпринять определенное усилие — перетащить к отверстию стремянку и потом уже заглянуть в «табуированное» пространство.

Именно желание православных сторонников обвинения «через не могу» лицезреть богомерзкие произведения и отражено на обложке новой книги. Фотографировать на выставке тоже не разрешалось, однако ни фальшстена, ни предупреждения не остановили активистов «Народного собора» от созерцания экспонатов, так чудовищно отразившегося на их моральном и даже физическом здоровье. Например, участник «Народного собора» и лидер православной организации «Народная защита» Владимир Сергеев утверждал, что его жена умерла не, в последнюю очередь, из-за посещения этой выставки (женщина cкончалась от рака — прим. КБ).

При выпуске этой книги авторам было очень важно добиться синтеза пластической составляющей и текста. В книге о суде по делу Ходорковского, о которой Виктория рассказала во время презентации, по словам художницы, правильный баланс между рисунками и текстом не был найден. Поэтому для издания «Запретного искусства» было решено использовать только рукописный шрифт — папа художницы переписал всю книгу от руки.

Все вошедшие в книгу высказывания строго документальные — Антон Николаев и Виктория Ломаско старательно записывали все услышанное ими за время слушаний, и большая часть работы была связана как раз с окончательным отбором реплик и диалогов из громадного массива ярких, нелепых и противоречивых высказываний, услышанных на суде. «За феерию, которую православные подарили мне своей мимикой, жестами, поведением, я им как художник была благодарна, но иногда было действительно страшно», — признается Виктория Ломаско.

Другими спикерами на презентации, помимо авторов «Запретного искусства», стали российско-израильский социолог Алек Эпштейн и блогер Олег Васильев (svintusoid). В этом году они совместно выпустили книгу «Полиция мыслей», посвященную всестороннему рассмотрению понятия «экстремизм» в современном российском обществе, а также роли экспертного сообщества, привлекаемого властью для оценки тех или иных выступлений и акций, квалифицирующихся как экстремистские. Многие из таких «экспертных» мнений, высказанных во время процесса над Самодуровым и Ерофеевым принадлежали людям с научными степенями, культурологам и искусствоведам, но по своей сути, эти оценки не отличались от морализирующего пафоса представителей православных организаций, лишь в смягченной наукообразной форме клеймя выставку как оплот «бесноватого нигилизма». Такое поведение Алек Эпштейн назвал «предательствои интеллигенции» и предложил исключить подобных «экспертов» из числа «рукоподаваемых людей».

С точки зрения авторов «Полиции мысли», судебный процесс над организаторами «Запрещенного искусства — 2006» очень симптоматичен. Опираясь на недавние судебные дела по 292-ой и 280-ой статьям УК РФ, Эпштейн и Васильев демонстрируют механизм, как правящий режим чем дальше, тем больше превращает в «экстремистов» все большую часть мыслящего населения страны. Становится понятно, что экстремизмом называются любые политические, культурные и религиозные проявления, которые не укладываются в мейнстрим — будь то либеральная оппозиция или независимые профсоюзы, «нетрадиционные» религии или современное искусство.

Юрий Самодуров, так же выступивший на презентации книги (Андрея Ерофеева сейчас нет в Москве), еще раз подчеркнул, что уверен: «художник имеет право на кощунство!», ведь речь идет о защите общего культурного и исторического достояния граждан России, а не о предметах сугубо религиозного поклонения. Защищая свободу художественного высказывания от незаметных по отдельности, но устращающих в единой тенденции нападок обскурантизма, мы защищаем свободу и ясность нашего мышления — то, что обеспечивает качество жизни и развитие.

Конечно, на презентации «Запретного искусства» прозвучали слова в поддержку активиста «Другой России», художника Матвея Крылова, которому недавно было предъявлено несоразмерное с масштабом инцидента и здравым смыслом обвинение в покушении на жизнь и здоровье прокурора Алексея Смирнова. Возможно, «окропление конституционной водой», затеянное на объявлении приговора по «Запретному искусству — 2006» Авдеем Тер-Оганяном (также в свое время обвинявшимся в разжигании религиозной розни и оскорблении чувств православных верующих за свой перформанс «Поп-арт»), помогло бы нашим судебным служащим увидеть реальные угрозы общественной жизни, порождаемые российской политической ситуацией

Под конец, пока авторы подписывали книги гостям, прозвучало еще одно неожиданное выступление. Один из гостей презентации, серьезный мужчина лет пятидесяти, филолог по профессии и старообрядец по вероисповеданию, зачитал свое многостраничное эссе на тему суда над Самодуровым и Ерофеевым. С помощью весьма затейливой аргументации, используя библейские цитаты и факты из истории мирового искусства, мужчина логически доказал, что подавшие в суд на «Запретное Искусство — 2006» православные активисты получили-таки удовольствие от посещения выставки, и дело не имело состава преступления.

Раздались аплодисменты.

P.S. Никаких хоругвеносцев, к счастью, на презентации этой очень оригинальной и правильной книги замечено не было. Ни одного чувства верующих не пострадало.

Материал подготовила Катерина Белоглазова