Ася Мухина о «Коллекции»

222

FB 0 VK 0

25.11.11 ТЕКСТ: Мария Гурова

«Идею я подсмотрела в жизни», — говорит Ася Мухина про свою недавно завершившуюся в ММСИ выставку под названием «Коллекция». Удивительные барельефы, необычные фотографии и видео молодой художницы были выставлены в Мемориальном музее-мастерской С.Т.Коненкова. Ася рассказывает, что ее привлекают фрагментарные вещи, увеличенные в разы. В ее фотографиях присутствует живость, загадка, пластичность. Ощущение, что их можно осязать взглядом. В своих работах она, в основном, использует женское тело, задействует несколько моделей, работать со знакомым «материалом» удобней и комфортней.
Телесная графика — вот как можно выразить общую концепцию фоторабот. В них соединены мягкость и упругость, плавность и острота. Просматриваются все вены, прожилки, неровности.
Барельефы продолжают тему телесности. К такому мы, наверное, больше привыкли, поскольку многие видели скульптуры обнаженных богов в различных музеях. Но отличие Асиных работ в том, что они слеплены из пластилина и это лишь фрагменты чего-то непознанного, где угадываются очертания человеческих тел, сплетенных между собой и пытающихся рассказать некую историю.
Во всех работах, будь то фото или барельефы, чувствуется необычайная сила, стремление, напор. Возможно, экспонаты так общаются со зрителем, а возможно, что через них беседует художница.
Ася Мухина рассказала Aroundart про ее «коллекцию».

Ася Мухина, Без названия, кадр из видео, 2011

Мария Гурова: Я обратила внимание, что во многих работах ты исследуешь женское тело, часто обнаженное.

Ася Мухина: Мне изначально близка тема телесности, гендерный аспект здесь ни при чем. Это скорее его пластическое, тактильное рассмотрение. Тело как материал. Сочетание в теле бархата и глянца, мягкости и упругости всегда привлекало мое внимание.

МГ: Расскажи, пожалуйста, про рельефы, которые экспонируются на выставке?

АМ: Наверное, все имеют какое-то представление о гипсовых академических рельефах частей лица, в которых фрагментируется в прямоугольнике та или иная его часть. По аналогии с этим, я попыталась создать рельефы из уже выбранных мной фрагментов тела реального и его метаморфоз, останавливаясь на зонах, которые на мой взгляд наиболее пластично раскрывают физические свойства тела как материала. Есть такая фраза, что материал диктует форму. Я попробовала максимально к этому прислушаться. И так как в музее зачастую нельзя трогать экспонаты, я постаралась через форму передать максимальное тактильное ощущение, доверия к форме.
Поиск материала, имитирующего тело, остановился на бежевом пластилине. Это очень податливый материал, позволяющий углубиться в детали формы. Работа с ним не требует предварительной и финальной подготовки. Его не нужно разводить как глину или заботиться о том, что он высохнет. Здесь действия похожи на практику автоматического письма, когда ты, открывая подсознание, выпускаешь из себя образы и фразы на первый взгляд никак не связанные друг с другом, но выстраивающиеся в поток субъективных переживаний. Так разминая в ладони кусок пластилина, ты далеко не всегда можешь знать, кем он захочет стать через минуту.

МГ: Это трудоемкий процесс? И почему выставка называется «Коллекция» и как она создавалась?

АМ: Процесс лепки из пластилина для меня настолько приятен, что его трудоемкость мне только на руку.
Меня всегда манила тема коллекционирования. Никогда не имела склонности к собирательству, но всегда могла эмоционально проникнуться страстью к какой-либо навязчивой идее. Вот я и попробовала сжиться с ролью гипотетического коллекционера, который помешан на том, что могло бы быть интересно мне, а именно на ценности тела как пластического объекта со своими специфическими изгибами, тенями и фантасмагорическими аллюзиями, если допустить их возможность.

МГ: Иногда, глядя на фотографии, кажется, что ты хотела показать, например, определенную часть тела, стилизовав ее необычным способом, изменить всем привычный облик.

АМ: Да нет, я ничего не хотела, просто доверилась бессознательному потоку своих мыслей и выдала то, что сидит где-то внутри и уже давно просилось на волю. Это абстракция, пластическим языком отсылающая к телу. А любая абстракция, в силу способности человека мыслить, в сознании может превратиться во что угодно.

МГ: В пресс-релизе была такая фраза, что ты демонстрируешь свои работы в качестве предметов страсти гипотетического коллекционера. То есть ты, создавая «коллекцию», изначально предполагала, что экспонаты будут распроданы коллекционерам?

АМ: В контексте данного проекта слово коллекция нужно воспринимать не коммерчески, а больше психологически. Это намек не на продажу, а на художественный образ того, кем можно было бы быть, испытывая такой же интерес к телу, как к абстрактному материалу для пластических фантазий.
Если это заинтересует кого-то настолько, что он согласится любоваться этими работами в своей коллекции, я буду только за.

Ася Мухина, Без названия, кадр из видео, 2011

МГ: Почему ты захотела отразить тему коллекционирования, да еще таким странным образом, используя тело?

АМ: Как я уже говорила страсть к присвоению мне совершенно не близка, но я чувствую всем своим телом красоту, за субъективным пониманием которой гонятся коллекционеры. Таким образом возникает парадокс коллекционирования. Так желание собрать, сберечь что-либо оборачивается изъятием этого из его естественной среды, помещая предметы обожания под стеклянный колпак. Так, созданные путешествовать почтовые марки оказываются запертыми на страницах альбомов, гоночные автомобили, подобно застывшим гепардам, томятся в гаражах, а находящиеся в нескончаемом порхании бабочки навечно замирают за стеклянной дверцей. Попадая в новую среду, вещь теряет свою первичную сущность. Она становится одним из объектов коллекции и превращается в элемент общего орнамента, автором которого является коллекционер. Мне показалось, что тема телесности помогает показать весь этот абсурд в его гипертрофированной форме.

МГ: Как ты относишься к коллекционерам-«фанатикам», которые скупают различные предметы искусства?

АМ: Каждый волен делать все что ему хочется, главное, чтобы при этом не причинялись боль и вред другим. Если человек хочет обставить свою квартиру скульптурами, заполнить картинами, это его право. Я, например, никогда не пойму страсть к коллекционированию чучел или бабочек, поскольку за этим скрывается чья-то боль, смерть. А что касается всего остального, то это, как я уже сказала, право каждого. Главное, чтобы всем было хорошо. Для меня достаточно простого созерцания.

МГ: Опять-таки в пресс-релизе было сказано про «идеальные условия для работ», какие эти идеальные условия?

АМ: Эта фраза имеет отношения не к экспонированию работ, а скорее к художественному образу гипотетического коллекционера. А идеальными условиями в этом случае выступает комфорт самого коллекционера. Это идеальные условия для созерцания его экспонатов и ощущения себя хозяином мира со вкусом обустроенного им самим.

Ася Мухина, Без названия, фотография, 2011

МГ: Дюшан сказал: «Искусство — это то, что ты им назовешь». Прокомментируй.

АМ: С одной стороны, я ценю профессионализм в работах. Чаще всего видно, есть ли у человека художественное образование или нет. Мне кажется, что понятие ремесленничество не есть плохо, наоборот, в этом есть безусловные плюсы. Другое дело останешься ли ты просто ремесленником или будешь использовать свои навыки для саморазвития. Но с другой стороны, человек непрофессиональный может создавать художественные объекты не хуже специалиста, и это может получаться на интуитивном уровне. В начале прошлого века, когда были актуальны эксперименты в образовании, появилась американская педагогическая школа «Свободное воспитание», где детей не загружали академическим рисунком, доверяя их интуитивному чувственному опыту. Результаты такого образования были совершенно удивительны, и непосредственные живые и раскрепощенные работы школьников до сих пор радуют глаз. Но обратной стороной такого образования была нехватка академического опыта и навыков, которые могли бы ускорить процесс реализации поставленных задач и их усложнения. Мне кажется, что все-таки лучше, когда человек имеет образование, ведь если его разум открыт и полон идей, то в любой момент он может отступить от традиций.
Возвращаясь к Дюшану, можно с абсолютной уверенностью все назвать искусством. Главное попробовать смотреть на все как с другой планеты и наслаждаться пластическими особенностями форм и материалов.

МГ: Сейчас ты работаешь над какими-либо проектами?

АМ: Да, я являюсь куратором проекта «Лаборатория Медиа-Перформанса». Это экспериментальный образовательный проект, который запускает Московский музей современного искусства, где будут даваться теоретические и практические занятия, посвященные медиа-перформансу.
Я за синтез всех искусств, поскольку человек имеет 5 видов чувств: осязание, обоняние, зрение и т.д. И в жизнь мы погружаемся всеми органами чувств одновременно. Воспринимать все в синтезе для нас абсолютно естественно. Отсюда следует, что и воспроизводить что-либо лаконичней в синтезе. Именно поэтому медиа-перформанс для меня сейчас как панацея.

Фотографии предоставлены Московским музеем современного искусства
Материал подготовила Мария Гурова