Уильям Блейк: «нулевая степень творения», или опыт сомнительной симметрии

762        0        FB 0      VK 0
17.01.12    ТЕКСТ: 

Песню мне сыграй про агнца
Уильям Блейк, 1789

Нарисуй мне барашка
Антуан Сент-Экзюпери, 1943

Уильям Блейк в России впервые. В ГМИИ им. Пушкина кураторы из лондонской Тейт присовокупили к Блейку «британских визионеров»: прерафаэлитов, символистов, неоромантиков, модерниста Бердсли и экспрессиониста Бэкона, собрав «вещи» из Тейт Бритен, Британского музея, Музея Виктории и Альберта, Национальной портретной галереи… Соседство, честно говоря, сомнительное и механистическое: прерафаэлит Данте Габриэль Россетти – первооткрыватель Блейка, прерафаэлитам же приписывается блейковская «повествовательность, почти ювелирное качество исполнения и стремление к буквальному изображению деталей […], сложный узорный фон […], закрытые композиции и линеарный ритм» (из каталога выставки, с. 14). Но прерафаэлиты оказались абсолютно чужды блейковскому рисунку, жесту, простоте, ребячеству и самостийному космизму, завязнув в манерности, красивости, салонности, живописании и иллюстративности имеющихся мифов и легенд.

Блейк же демонстрирует «нулевую степень искусства» – в песне, сказке и рисунке, – парадоксальным образом оказываясь за рамками всех возможных и самых сложных архетипов и мифологических сюжетов-схем, не преодолевая все их снаружи, а пользуясь всеми ими и заново рождая изнутри самого себя. Биография Блейка легендарна: он закричал, ребенком увидев Бога в окне; в восемь лет узрел дерево с ангелами; в школе пробыл недолго; семь лет учился на гравера; женился на неграмотной девушке; голышом с женой читал «Потерянный рай» на заднем дворе собственного дома; подстрекал к бунту; носил фригийский колпак в 1789-ом; сбежал от богатого покровителя; когда умирал, пел, и был похоронен в общей яме для бедных. Жена считала его ангелом, Вордсворт – сумасшедшим, Кольридж – гением, а рецензент единственной его выставки – «несчастным лунатиком».

Все работы Блейка, которые привезли в Москву – и темперы и графика – созданы после 1789-го, года разочарования и в попранном французском эгалитаризме и в теологии Сведенборга. Сюжеты Блейка отличались новизной и смелым переложением Ветхого и Нового Заветов, Данте, Мильтона и Шекспира одновременно: первочеловека Альбиона погубили четыре зверя: разум, чувства, плоть и воображение; Сатана предстает в образе древнегреческого атлета; Призрак Блохи показывает язык; Жалость и Бунт – женщина и младенец – сливаются в абсолютную свободу; разумный демиург Уризен, рожденный из хаоса Лоса, путешествует по вселенной с огненным шаром, рождая воздух, воду, землю и огонь; Вергилий становится Лувой-воображением, а Данте – Лосом-чувственностью. При этом идеи Блейка были известны радикализмом: «Империи больше нет», «Все живое священно», «Нет никакой естественной религии», «Все религии равны», «Господь сотворил человека счастливым и богатым, и лишь хитроумие распорядилось так, что необразованные бедны»…

Технически графика Блейка оригинальна (Блейк наносил кислотоупорный раствор кистью), пластически во многом обязана микеланджеловской мускулатуре, рафаэлевской округлости и джоттовскому контуру. Темперы Блейка потемнели (он называл их «фресками») возможно из-за его экспериментов с лаками и красками: их состав до сих пор неясен, к тому же, он использовал мед, а каждый слой краски покрывал клеем.

Хронологически Блейк попал в удивительное межвременье классицизма-сентиментализма-романтизма (его «Песни Невинности и Опыта», песни умиления и разуверения – это безумный ребяческий Батюшков времен «Опытов» 1817-го, соединенный с мизантропом Баратынским «Сумерек» 1842-го). Типологически Блейк – график / мистик / иллюстратор – просится и к Антуану Сент-Экзюпери, и Павлу Пепперштейну, художникам, использующим «детский дискурс» для потусторонних и универсальных аллегорий; на уровне мотивном – Блейк живет в «Мертвеце» Джармуша, спускающемся, вслед за Гильгамешем-Орфеем-Одиссеем-Вергилием-Данте в Преисподнюю.

Именно парадоксы самого Блейка делают кураторскую идею всей выставки несколько плоской и банальной. И прерафаэлиты, и символисты, и неоромантики уступают Блейку в своей очевидной стилистике и однозначном послании. Феноменологически Блейк демонстрирует «нулевую степень творения и письма», которая оказывается «до» политического-религиозного-нарративного, так и «за» ним, открывая нулевую точку отсчета самого акта творения. Вся идеология Блейка – профетическая и орфическая (в обход аполлонического и дионисийского), при этом обличительная и наставительная – требует, кажется, других, радикальных и парадоксальных параллелей. На выставке такой ход был. Это гипсовый портрет по прижизненной маске Блейка работы Джеймса Девиля (1823), стоящий аккурат перед портретом Блейка Фрэнсиса Бэкона (1955) – сам по себе вполне законченный и самодостаточный дуэт, сочетающий кунсткамеру с современным искусством.

Выставка «Уильям Блейк и британские визионеры» продлится в ГМИИ им. Пушкина до 19 февраля.

Материал подготовила Анна Быкова

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.