Видеодром: месть технологии

335        0        FB 0      VK 0
29.01.12    ТЕКСТ: 

«Видео – это месть вагины» – заявила как-то художница Шигеко Кубота. Это было во времена второй волны феминизма, которая совпала с появлением совершенно нового течения в искусстве. Борцы за права женщин тогда искренне верили, что видео-арт, еще не вписанный ни в одну историю искусства, вполне мог стать средством исключительно женского художественного самовыражения. Это мнение основывалось и на чисто формальных особенностях медиума: текучесть и рыхлость этой техники восходят к архетипическим представлениям о стихии воды как о материнском начале. А также и на его технических характеристиках: легкость камеры «Портопак» позволяла так называемому «слабому полу» повсюду брать ее с собой. Таким образом, маскулинный, грубый и жесткий целлулоид с затвердевающими на нем изображениями оставался частью прошлого, мужской историей кино, созданной и написанной мужчинами для самих же себя.

Дара Бирнбаум принадлежит тому поколению феминисток, которые, как и японская художница, нередко делали провокационные заявления. Но выставка в «Саус Ландон гэлери» оформила ее творчество в сдержанное высказывание-вопрошание, заставляющее посмотреть на ее работы по-новому. Основой этой небольшой ретроспективы стало ее последнее многоканальное видео «Арабески» (2011), посвященное Роберту и Кларе Шуберт. Художница как будто бы конвертировала предельно выверенный и строгий фильм Штрауба и Юйэ «Хроники Анны-Магдалены Бах» в ютьюб-формат, придав ему феминистское звучание. Работа состоит из множества найденных в интернете, а затем смонтированных записей исполнения пьесы Роберта. Их показывают на трех экранах, а на четвертом – единственное найденное исполнение сочинения его жены. Посыл этой работы достаточно ясен, хотя вся эта история еще запутывается тем, что оба произведения были посвящены супругами друг другу, а также и тем, что «Арабеска» Клары, по мнению художницы, ничем не уступает «Арабеске» ее мужа. Плюс к этому, Бирнбаум утяжелила ее вкраплениями биографического фильма «Песня любви» и выдержками из дневника Клары. Не хотелось бы делать выводов об удачности или неудачности воскрешения еще одной «жены гения», так как работа потребовала бы не только искусствоведческой, но и музыкальной оценки. Однако, мне кажется, сам этот четырехканальный ютьюб-концерт дает наглядный комментарий к тому, как мы воспринимаем сейчас классическую музыку.

Как и в случае с Пипилотти Рист, ранние работы Бирнбаум мне кажутся намного более интересными. К сожалению, на самой выставке не представлена знаменитая «Технология/ Трансформация: Чудо-Женщина» (1978–9), зато на ней можно увидеть не менее остроумную «Работу про атаку» (1975). Она типична и симптоматична для периода середины 70-х, когда Краусс одной из первых осмелилась теоретизировать новый медиум и охарактеризовала его, как психический и нарциссический. Такая интерпретация прекрасно ложится на это произведение, которое уже в своей физической структуре нарциссически-зеркально: оно состоит из двух проекций, повернутых друг к другу. С одной стороны Дара Бирнбаум держит в руках камеру, на противоположной стене мужчина (на самом деле мужчины три, и один из них – Дэн Грэм) тоже держит камеру, но появляется расщепленным на ряд последовательно сменяющих друг друга слайдов. Несложно догадаться, что его запечатлевают на фото, а он сам оперирует видео. Место зрителя в этих сложных взаимоотношениях – точка встречи полярных противоположностей: фото и видео, движения и статичности, аналога и цифры, мужчины и женщины, смотрящего и того, на кого смотрят. Этой простой и вместе с тем насыщенной работе можно посвятить целую диссертацию, и я уверен, ей посвящали не одно исследование, так как она просто вынуждает зрителя включиться в бесконечную игру интерпретирования. Тут и фотография как смерть у Барта, и смотрящая банка сардин у Лакана, и феминистские тексты про объективацию женщин, и Эдипов комплекс новых технологий и многое, многое другое. Если бы видеокамера в этой работе оказалась в руках Бирнбаум, то можно было бы вспомнить про тезис «видео – это месть вагины», мщение отмирающим «мужским» технологиям. Но именно использование фотоаппарата делает художницу сильнее и неуязвимее. Она, существующая в сейчас, расчленяет мужчину на стоп-кадры и выкидывает из потока постоянного настоящего в коллектор безвозвратного прошлого.

Очевидно, эти проекции снимались с расчетом на простор американских выставочных площадок, и уж никак не для построенной в стиле движения «Искусств и ремесел» маленькой домашней галереи «Саус Ландон» (фотография инсталляции сделана на другой выставке). В комнате, где представлена эта работа – именно комнате, а не зале, – зритель оказывается зажатым между двумя изображениями, на месте связки смотрящего субъекта с объектом, на которого направлен взгляд, то есть на том стыке, который Лакан называл «экраном». Как выяснилось, отождествиться с этим самым «экраном» не очень-то и комфортно, даже если и сесть, как я, где-то в отдалении. Но еще больший дискомфорт вызывает другая крошечная комната, где шесть автопортретов самой Бирнбаум (из серии «Шесть движений», 1975) демонстрируются на шести больших телевизорах. В ней я сразу вспомнил, как родители ругали меня, когда я слишком близко пододвигался к телевизору. Находиться же вплотную к экрану с такими тревожащими видео оказалось опасным не только для зрения. Куда бы ты ни сел в этой комнате, тебя окружают двойники художницы, каждый из которых одержим своим собственным навязчивым, обсессивным действием, а некоторые из копий Бирнбаум впираются в тебя взглядом. В такой безумной компании то, что Краусс называла «само-герметизацией тела или психики в свое собственное окружение», перерастает в эффект «видеодрома». Начинает явственно ощущаться выпуклость экрана, будто он выдвигается и разрастается прямо к тебе одновременно с шести сторон. Видео покидает свое нарциссическое уединения внутри черного куба телевизора, и зритель инкапсулируется внутрь самой технологии. Такой эффект экспонирования должен был бы понравиться Бирнбаум, ведь ее интересует не только репрезентация женщины, но и технология телевидения как таковая. Выходит, что эта выставка не только про «месть вагины», но одновременно и ответ бесполой, безгендерной, имперсональной техники.

Материал подготовил Андрей Шенталь

Добавить комментарий

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.