Сказка о переписанном времени

459        0        FB 0      VK 0
14.02.12    ТЕКСТ: 

В книге о концептуализме, написанной Тони Годфри и опубликованной «Фэйдон» в 1998 году, имя Ханне Дарбовен упоминается всего один раз, причем лишь как ссылка на ссылку у Люси Липпард. Сама же Липпард в своей «Дематериализации» (1973) ссылалась на немецкую художницу значительно чаще – в ней целых восемь упоминаний. Странно наблюдать за тем, как имя такого самобытного художника за четверть века ушло в практически полное забвение. Лишь после своей смерти в 2010 году она начала получать заслуженное признание, чему свидетельствует недавно открывшаяся выставка ее работ в галерее «Камден Арт Центр». Кто знает, может, в недалеком будущем Дарбовен встанет в первых рядах исторического концептуализма и заставит потесниться самого Кошута. Ведь никто бы раньше не предположил, что Розанову поставят в один ряд с Малевичем, а то и объявят, что это она, а не автор «Черного квадрата» была изобретателем супрематизма. Дарбовен, конечно, не изобретала концептуального искусства, но лишь направила его в совершенно особое русло – визуально-музыкально-математическое. Можно предположить, что она была обойдена вниманием критиков из-за отсутствия в ее творчестве прямой рефлексии на тему природы искусства, так как использование подобных тавтологических рассуждений художников значительно упрощает написание проекта «истории искусства».

Если вспомнить французского философа Бергсона с его идеями абсолютной длительности и ложности любой попытки зафиксировать время в пространстве, то проект художницы покажется абсолютно антибергсонианским. Она делает время предельно пространственным, превращая его в картины и буквально развешивая по стенам галереи, чего Бергсон бы ей никогда не простил. Но в отличие от часов или любых других приборов Дарбовен в своем собственном времяисчислении не стремится к объективности. «Артфорум» в 1981-ом году интерпретировал это следующим образом: «письмо Дарбовен – это акт ее субъективности в контакте со временем: она фиксирует время в процессе писания – действии, на которое не способна ни одна технология». Проект ее жизни – это визуальная, художественная субъективизация этого явления. Часто эти изображения превращаются в почерк, практически живописный, как крючочки и загогулины Сая Туомбли; она нанизывает формы «u» на нить своего письма, а сами эти u-формы критики отождествили с бесконечностью немецкого союза «und», что-то вроде «undundundund…». В этом орнаменте Дарбовен как будто находит компромисс с Бергсоном: время отождествляется с процессом движения руки и самим процессом писания.

Однако в письме художницы нет ни «великого жеста», ни маскулинной размашистости кисти абстрактного экспрессионизма, ни позаимствованного у них концептуалистами мнимой величественности идеи. Ее метод – скромность математика и какая-то почти перельмановская молчаливость и приверженность делу. Следование четким правилам и жесткая дисциплина, и вытекающие из них жанры – схема, график, таблица – это, наоборот, попытка уйти от какой-либо субъективности. И тут ее работы оказываются парадоксальными вдвойне: вся эта внешняя строгость на самом деле нисколько не отрицает ее индивидуальности. В самом ее почерке, с исправлениями и пометками, проявляется живая личность или «личностность». Особенно показателен ее чертежный стол, привезенный из Нью-Йорка и размещенный в центре одного из залов галереи. На нем сохранились следы краски и царапины от ножей или лезвий – признаки работы традиционного живописца или архитектора, чего никак не ожидаешь от представителя концептуализма, работающего с нематериальным миром идей. И несмотря на то, что этот стол чисто технический, он не придает ее концептуальным работам характеристики «административный» или «канцелярский», а, наоборот, делает их глубоко личными и персональными. Ее работы имеют мало общего с дискурсивным формализмом Кошута, который прятался в шкуре разоблачителя формализма. Ее концептуализм в отличие от многих ее нью-йоркских друзей не тавтологический, а глубоко экзистенциальный и, скорее, ближе таким художникам, как Роман Опалка или Он Кавара.

Hanne Darboven, Camden Arts Centre, 2012; photos by Angus Mill

Материал подготовил Андрей Шенталь

Добавить комментарий

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.