Американские истории в МАММ

327

FB 0 VK 0

«Прежде чем в 1869 году в Лос-Анджелесе появилась полиция, фотография уже использовалась в работе европейского сыска. В 1839 году французская газета сообщила, что подозрительный муж уличил свою жену в неверности с помощью совершенно новый техники дагерротипа. Учитывая длительное время экспозиции, это было невероятно…»

Если недавняя выставка Тарин Саймон в Мультимедиа Арт Музее была посвящена проблеме как раз черезмерного доверия фактографичности фото, то нынешняя экспозиция «Искусство архива. Фотографии из архивов полиции Лос-Анджелеса», проходящая в рамках 9-й Московской фотобиеннале переносит акцент с вопроса о доказательности фотографии на другое важное ее свойство – эстетическую ценность фотодокумента.

Из негативов, случайно найденных в 2011 году в закрытом полицейском архиве Лос-Анджелеса, знаменитый куратор швейцарского «Kunsthaus Zurich» Тобиа Беццола выбрал 100 снимков, которые, несмотря на соответствующие «жанру» полицейской фотографии строгость и отсутствие личной вовлеченности, можно сравнить с работами крупнейших американских фотографов XX века, например, мастера социальной фотографии Уолкера Эванса, или даже с опытами фотографов-сюрреалистов.

Снимки, сделанные с 1920-х по 1950-е годы (фотографии более позднего времени на выставке не представлены из-за того, что их фигуранты могут быть еще живы и возражать против публичного показа полицейского архива) во многом напоминают кадры из фильмов «нуар». Бутлегерские рейды, детективы в шляпах с полями, осматривающие тело жертвы, следы крови и неожиданные улики, а еще: полицейские инсценировки, тренеровки, экспертизы и потрясающей художественной силы портреты и детали, – имена фотографов, за редкими исключениями не сохранились. Многие снимки подписаны лишь инициалами; из дошедших до нас авторов ныне никому не известные фамилии: офицер Леон С. Драйвер, Маннз, Джеймс Уотсон, Лорсен и несколько других.

Такое явное стилистическое сближение с кадрами из криминальных фильмов неслучайно. Известно, что многие из фотографов на службе лос-анджелесской полиции подрабатывали, снимая кастинги актеров в голливудских киностудиях, а время создания этих фотографий как раз совпадает с периодом расцвета «нуара» – 1940–1950-е годы. Тревожная стилистика, отстраненный «взгляд» камеры, герой, не выделяющийся из окружающего его антуража (в данном случае в качестве «героя» могут выступать, например, следы крови или улики), или, напротив, сильно контрастное дневное изображение, – все эти характерные черты, узнаваемые в классических фильмах Билли Уальдера и Роберта Сьодмака, Джона Хьюстона и Николаса Рэя, Орсона Уэллса и Альфреда Хичкока, присутствуют и в данных фотографиях замечательного качества, которые, вопреки своему назначению – ясно фиксировать следы преступления, мерцают отблеском загадки каждой из криминальных историй, стоящих за ними. Возможно, сама тематика фотографии для полицейского раппорта, настраивала авторов на воссоздание образов из популярных фильмов. Намеренно или благодаря бессознательному мастерству простая документация у этих фотографов создает напряженную внутреннюю драматургию изображения.

Еще одна эстетическая черта недавно обретенного фотоархива – перекличка с сюрреалистическими фотографиями, в частности, таких авторов, как мексиканский фотограф Мануэль Альварес Браво, Жак-Андре Буаффар и Брассай. Комментируя сходство приемов, Тоббиа Беццола говорит: «сюрреалисты любили извлекать объекты из привычного контекста. Но и полицейский фотограф часто имеет дело с предметами, которые использованы, что называется, не по назначению. Будь то галстук с узлом или молоток со сломанной ручкой». К тому же, часто на этих снимках построенная фотографом композиция только способствует «остранению» предмета. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие сюрреалисты, интересовавшиеся темными сторонами человеческого сознания и механизмами, провоцирующими антисоциальное поведение, вдохновлялись полицейской фотографией и заимствовали у нее приемы, отмечает куратор. Нашел и спас от разрушения этот ценный архив бывший полицейский фотограф Меррик Мортон, занявшийся после отставки историей архитектуры Лос-Анджелеса и имевший доступ в архив полицейского управления. Бережно сохранить полуистлевшие нитроцеллюлозные негативы ему помогла галеристка Робин Блэкменн. Втроем, вместе с Тобиа Беццола, они выступили кураторами открывшейся в МАММ выставки.

Еще один цикл американских историй полувековой давности, открывшийся в рамках месяца фотографии в Мультимедиа Арт Музее – выставка «Нью-Йорк. 1955», основанная на знаменитом альбоме Уильями Кляйна, некогда принесшим мэтру первый громкий успех и признанный величайшим фотоальбомом со времен Второй Мировой.

По версии журнала «Professional Photographer Magazine», Уильям Кляйн занимает 25 место в сотне самых влиятельных фотографов мира и, наряду с Робертом Франком, по праву считается отцом уличной фотографии. В 1955 году без специальных навыков в обращении с камерой, имея за плечами изучение живописи и работу в Париже в студии Фернана Леже, Уильям Кляйн, до того никогда не интересовавшийся фэшн-фотографией попадает на работу в Vogue. Кляйн первым переносит модную фотографию в уличную среду, впервые отказывается от постановочного света, начиная снимать моделей в живой «псевдорепортажной» манере. Эта смена подхода становится судьбоносной для мира модной фотографии и меняет весь последующий ход ее развития. А заработок в глянце позволяет Уильяму Кляйну осуществлять независимые проекты, первым из которых и стал «Нью-Йорк».

Фотографии этой серии – открытый и ироничный взгляд на город, где Кляйн родился, но побывал впервые после восьмилетнего проживания в Париже. Временная дистанция оказалась достаточной для того, чтобы незамыленным глазом увидеть все пробелы и шероховатости этого нового американского Вавилона и показать его неровный ритм, наэлектризованный светящимися витринами кинотеатров и ресторанов, пульсирующий непосредственностью и правдой городских окраин и тяжело вздыхающий обывательской рутиной, опутанной рекламными плакатами и вывесками. Но самое главное в этих фотография – точный, как остановка времени, ясный и ироничный портрет человека на улицах Нью-Йорка. Сам Кляйн назвал эту съемку «жестоким дадаистским наскоком на город», а свои ощущения от такой встречи после восеми лет отсутствия, описывал как «некий транс, зафиксированный фотоаппаратом».

Такой субъективный, спонтанный, намеренно «неряшливый» образ города не пришелся по нраву нью-йоркской общественности, зато моментально и безоговорочно прославил фотографа в Европе. И хотя в этих снимках Кляйн «подходил к жителям Нью-Йорка как антрополог, исследующий повадки аборигенов», как сообщается в пресс-релизе, в них все же чувствуется личная, очень тонкая эмоция человека по ту сторону объектива. От предшествовавшего военного и послевоенного настроения циничного пессимизма в этих фотографиях нет и следа. Здесь нет «нуара», а в свои права полноправно вступает острая документальная фиксация момента, конденсация духа времени, пробивающаяся через зернистость пленки, размытость, чрезмерный контраст и широкий угол кадра. Грусть, отстранение, усмешка и улыбка «туриста в родном городе», невзирая на устаревшие декорации, жанровые краски и ироничный прищур фотографа смотрятся очень современно и серьезно.

На открытии выставки в МАММ 84-летний прославленный фотограф, кинорежиссер, автор более двадцати художественных и документальных фильмов и обладатель самых престижных наград и премий по фоторафии Уильям Кляйн присутствовал лично. Слегка удивленный, с задорным и дружелюбным интересом в глазах и небольшой пленочной камерой в руке он долго не выходил на сцену, снимая незаметно других гостей открытия. Когда, наконец, фотографы обступили его, а Ольга Свиблова буквально уговорила выйти на небольшой подиум, он поприветствовал московскую публику. По традиции, на каждом из открытий своих выставок живой классик дарит девушкам и женщинам розы. Хозяйка мероприятия Ольга Свиблова, конечно же, не забыла об этой традиции и вручила Уильяму Кляйну огромный букет из 85 красных роз, предупредив собравшихся, что почетный гость выбирает только самых хорошеньких девушек. Однако, после официальных выступлений очень многим представился шанс получить от мэтра не только розу из букета, но и поцелуй.