Год 2013: учиться, учиться и еще раз…

376

FB 0 VK 0

О событиях прошедшего года в искусстве: бум альтернативного арт-образования

Crocodile Power , Out of range, Мастерская 20'13, ММСИ, 2013 // Фото: Федор Иванов

Crocodile Power, Out of range, Мастерская 20’13, выставка выпускников школы «Свободные мастерские», ММСИ, 2013 // Фото: Федор Иванов

Ольга Данилкина размышляет о событиях прошедшего года в искусстве: в сегодняшнем выпуске — о буме альтернативного арт-образования.

Буквально за последние год-два на карте образования по современному искусству в Москве стали появляться новые точки, а старые — перемещаться или активизироваться. Вот основные школы, которые оказывались в той или иной степени на слуху в последние годы в порядке их появления: «Свободные мастерские» (1992), ИПСИ (1998), Школа фотографии и мультимедиа им. А. Родченко (2006), Манеж/МедиаАртЛаб (2011), Институт «БАЗА» (2011), «Школа вовлеченного искусства» (Санкт-Петербург, 2013).

Долгое время главными точками силы были ИПСИ и Школа им. А.Родченко. Институт проблем современного искусства возник в 1998 году и чаще всего именно его упоминают в качестве старейшего, хотя за шесть лет до него появилась школа «Свободные мастерские». Институт расположился в бывшей мастерской Ильи Кабакова, а главным его попечителем стал Иосиф Бакштейн, позже оказавшийся «бессменным комиссаром Московской биеннале». С момента основания и до сегодняшнего дня в истории школы было, пожалуй, два звездных момента. Это первые выпуски института, откуда вышли Ирина Корина, Михаил Косолапов, Яков Каждан, Стас Шурипа и другие. И ряд выпусков, когда свой курс начал читать Стас Шурипа. Это поколение не раз всячески называли, например, «новыми скучными» (В. Дьяконов), обвиняли в усредненном европейском продукте молодого искусства и прочих грехах. Но эта группа заявила о себе, безусловно ярко — Анна Титова и Александра Сухарева, которые представляли Россию на Венецианской биеннале и Документе соответственно, Арсений Жиляев, который сейчас делает любопытнейшие внеинституциональные проекты, Сергей Огурцов, Юлия Ивашкина, Сергей Лоцманов. В последующих выпусках «стиль» школы становился все более и более узнаваемым, и «шурипианец» стало своего рода клеймом, что никоим образом не ухудшило положение ИПСИ на московской сцене.

Второй точкой силы вскоре стала Школа фотографии и мультимедиа им. А. Родченко при Московском доме фотографии (ныне — Мультимедиа Арт Музей Москва). Здесь преимущественно куют кадры для видеоарта и фотографии. Регулярный доступ к хорошей центральной площадке наводнил выставочный график Москвы видеоартом, а интенсивная работа выпускников — объединения «Вверх!», Антонины Баевер, Дмитрия Венкова, Евгения Гранильщикова и других — открыла разговор об этом медиуме на регулярном уровне. С прагматической точки зрения эта школа по сравнению с другими обладает преимуществом: ее студенты получают редкий на сегодняшний день в московском арт-образовании практический навык, за счет которого при желании можно выживать начинающему художнику.

Работа Ирины Петраковой, «Наше дело», выставка выпускников института «База», ЦТИ Фабрика, 2013 // Фото: Ольга Данилкина

Школа МедиаАртЛаб получила выгодное место и постоянную площадку для раскрутки своих студентов вместе с переездом всей институции в Манеж. По направлению она, по идее, должна стать конкурентом Школы им. А. Родченко. Институт «БАЗА» Анатолия Осмоловсокго и «Школа вовлеченного искусства» группы «Что делать?» возникли примерно с разницей в два года и основаны были художниками, что отличало их от всех предыдущих. И Анатолий Осмоловский, и «Что делать?» во многом воспринимают искусство как политику, и у них довольно четкие воззрения на то, что такое современное искусство и как его делать.

В то время как старейшая школа «Свободные мастерские», несмотря на институциональную поддержку своего родителя ММСИ, практически не делала ярких заявлений и выпусков. Многие ее студенты обретали звездный статус, лишь отучившись в других заведениях. Однако с этого года в школе происходят серьезные реформы, направленные в сторону более организованного и многостороннего обучения, поэтому ее во многом сейчас можно относить к новым школам, находящимся на стадии (ре)формирования.

Сегодняшняя ситуация невольно заставляет задуматься о «критерии успеха» школ — почему за этот, пусть и небольшой, период выстроилась именно такая картинка и что ждет по этой логике школы в будущем? Долгое время основное поле арт-образования между собой делили ИПСИ, Школа Родченко и Свободные мастерские, однако основное внимание получили первые две. Все три школы обладают достаточными ресурсами площадок. Отличались они, пожалуй, вопросом специализации и наличием влиятельных преподавателей, задействованных в актуальной среде. Если идя в ИПСИ или Школу Родченко, можно было более-менее четко понять, зачем и к кому, то «Свободные мастерские» в этом смысле проигрывали. Напрашивается вывод, что кроме площадок для школы важно иметь вес в актуальных арт-процессах в лице своих преподавателей. В ИПСИ это Стас Шурипа, в Родченко — Екатерина Деготь, Игорь Мухин и другие.

Если рассматривать новые школы по этой логике, то картина получается вполне обнадеживающей. Институт «БАЗА» и школа группы «Что делать?» в этом смысле даже избыточны по части специализации и влиятельности преподавателей на актуальный процесс. В случае МедиаАртЛаб индивидуальность позиции скорее подменяется авторитетом самой организации как первой в стране, начавшей регулярные и глубокие изучения медиа-арта еще в то время, когда в Москве он был маргинальным направлением. Кажется, что для тех, кто заскучал, в московском молодом искусстве наконец-то наступит скромное, но все-таки разнообразие.

Выставка работ студентов «Школы вовлеченного искусства», ЦТИ Фабрика, 2014 // Фото: Ольга Данилкина

Однако пока только кажется — выводы могут оказаться преждевременным в силу двух все более явных тенденций в отечественном альтернативном арт-образовании. Профессионалов в этой среде крайне мало, поэтому нормой является ситуация, когда преподаватель X может вести свою группу в одном учебном заведении на постоянной основе, но при этом читать спецкурсы в других, а преподаватель Y — вовсе читать схожие курсы в нескольких учебных заведениях. Так «профессорами» на «кафедре» истории и теории кураторства чаще всего становятся Виктор Мизиано и Константин Бохоров, истории искусства — Ирина Кулик и Александра Обухова. На единичные маcтер-классы зовут примерно одних и тех же художников, кураторов, коллекционеров и галеристов.

Вторая тенденция касается студентов — они регулярно мигрируют из одной институции в другую. Увидеть в CV молодого художника, например, ИПСИ, «Базу» и «Школу вовлеченного искусства» уже становится нормой. Причем большинство «звезд» или активно подающих надежды учатся в общей сложности минимум в двух школах, а то и в трех. Так Роман Мокров, чья выставка недавно прошла в МедиаАртЛаб, учился в ИПСИ, а сейчас — студент Школы Родченко. Алина Гуткина и Виктор Алимпиев начинали в «Свободных мастерских», но учились потом и у Стаса Шурипы в ИПСИ.

Все это, с одной стороны, говорит о неэффективности образования в рамках одной существующей школы. С другой — является естественным в ситуации, когда существует практически одна возможная форма обучения современному искусству — «дополнительное образование». Можно предположить, что переход из одной школы в другую сейчас — это как переход из художественной школы в училище, а потом в ВУЗ. То есть становление художника, происходящее не за год, и не за два, растягивается между несколькими учебными заведениями. Это оказывается возможным, так как стоимость обучения не столь заоблачна или плата вовсе отсутствует.

Финансовое положение школ оставляет желать лучшего, их специализация раскрывается в отдельных преподавателях, в то время как в качестве «фона» выступают одни и те же лица. Прибавить к этому бесконечные миграции студентов — и идея одного большого училища с мастерскими разных преподавателей под крылом прогрессивного олигарха, в котором все цветы смогут цвести, кажется не столь уж утопичной.