Вика Бегальская: «Отвратительнее сталкиваться с эксплуатацией женской сексуальности мужчинами в жизни, чем на территории салона»

647        1        FB 0      VK 0

Об эксплуатации сексуальности, телесности в живописи и проекте «Гертруда» с художницей поговорила Наталия Протасеня

10.03.15    ТЕКСТ: 

Вика Бегальская «Гертруда» в галерее pop/off/art, 6 февраля – 1 марта, 2015

Бегальская & Вилкин. Селфи. 2015 // Фото: галерея pop/off/art

Бегальская & Вилкин. Селфи. 2015 // Фото: галерея pop/off/art

В галерее pop/off/art при участии ассоциации секс-работниц «Серебряная Роза» прошла выставка Виктории Бегальской «Гертруда». Проект родился в ходе работы над спектаклем «Пояс Афродиты» и стал результатом близкого общения художницы и ее соавтора, художника Александра Вилкина, с представителями сферы сексуальных услуг. Об эксплуатации сексуальности, телесности в живописи и этике с Бегальской поговорила Наталия Протасеня.

Наталия Протасеня: Когда я листала твой каталог пару лет назад, я, кажется, уже видела зачатки серии «Гертруда»… Или «Гертруда» целиком и полностью вышла из спектакля о труде работников секс-индустрии «Пояс Афродиты», который вы делали вместе с художником Александром Вилкиным?

Виктория Бегальская: Нет, серия этих портретов была начата еще раньше, чем мы стали работать над спектаклем «Пояс Афродиты», но напрямую не связана с теми портретами, которые ты видела в каталоге. То, что ты видела, – это были портреты женщин, которые размещают фотографии своих тел на сайтах знакомств в надежде привлечь мужчину. Они меня тогда очень тронули своей, с одной стороны, грубоватостью, с другой – наивностью и желанием не остаться в одиночестве. Поэтому я увлеклась ими и рисовала. А проект с проститутками образовался после того, как мы с Оксаной Саркисян в 2013 году организовали художественно-образовательную платформу «Феминистская кухня». И следующий проект внутри этой «Феминистской кухни» у нас образовался как Профсоюз сексуальных работников. При этом, мы не сосредотачивались исключительно на секс-работницах, мы говорили, что в Профсоюз может вступить любой, и что каждый из нас в эпоху капитализма является своего рода секс-работником, так как сексуальность активно эксплуатируется. А дальше проект начал развиваться и мне стало интересно обратиться непосредственно к секс-работницам самим, посмотреть, что же это такое. И тогда возникла на горизонте Ассоциация «Серебряная Роза», мы познакомились с их президентом Масловой – она как раз приезжала с лекцией в Гендерную школу к Маше Дудко. После чего возникла идея сделать с ними ряд воркшопов, в результате которых сами секс-работницы могли бы создать какие-то произведения. Я поехала в Петербург и провела эти воркшопы. Затем эти произведения выставлялись в Сахаровском центре на выставке «За хлеб и вольность» в 2013 году. Это были работы акрилом на бумаге достаточно большого формата. Были нарисованы разные изображения плакатного стиля с различными высказываниями. Например: «Секс – это удовольствие, но не для секс-рабынь» или «Нет выбора» или «Не насосала, а заработала» и т.п. Как раз эти работы были представлены на выставке в галерее pop/off/art, но не оригинальные работы на бумаге, а в виде отпечатанных цифровых изображений на шелке.

А следующий этап – это был 2014 год. Возникла идея сделать с секс-работницами совместное произведение – кукольный спектакль «Пояс Афродиты» на основе их интервью. Кукольный – потому что многие секс-работницы хотели бы остаться анонимными. Я пригласила на этот проект Александра Вилкина, так как видела до этого его работы – объекты на грани с абстракцией – и они мне очень понравились. Он любезно согласился и в Петербурге был создан этот спектакль. Секс-работницы описывали себя, рассказывали смешные истории, непосредственно исполняли роли в спектакле. Спектакль был показан в галерее «Люда», далее происходило обсуждение-круглый стол, который был проведен при поддержке фонда «Роза Люксембург» в Москве.

Спектакль «Пояс Афродиты», галерея «Люда», Санкт-Петербург, 2014 // Фото: Вика Бегальская

НП: А как ты проводила эти воркшопы в 2013 году? Это были люди, носители какого-то болезненного опыта, с которыми нужно было как-то работать… Как ты это делала?

ВБ: Да нет, многие из них не воспринимают свой опыт как болезненный. Они воспринимают это как источник заработка, самый легкий источник заработать – эксплуатация своего тела. Если кто-то может преодолеть грань брезгливости, то почему бы и нет… Кто-то грузчиком работает – тоже эксплуатация тела… Просто «Серебряная Роза» – это та организация, которая им оказывает какую-то помощь: распространяет бесплатные презервативы, тесты на ВИЧ и другие инфекции, может предоставить какие-то медицинские услуги, посоветовать юристов – то есть, они все время в контакте с президентом Масловой. И вот, приходя за какими-то нужными для себя вещами, они оставались на занятия по рисованию, там приколачивали к стене свой кусок ватмана (акрил и кисти я им привезла) – и давай рисовать на свободную тему.

НП: Возможно, работники секс-индустрии и не всегда воспринимают свой опыт как болезненный. Но, как ты думаешь, с позиции художника, насколько этично делать объектом искусства реальный опыт реальной социальной группы?

ВБ: Все девушки, которые давали интервью для спектакля, давали согласие на то, что они будут опрашиваемы, то есть ничего не делалось вне их ведома.

НП: Дело не в том, что что-то использовалось без их ведома, но в принципе искусство, которое своей миссией видит дать угнетенным группам возможность говорить, по сути объективирует их беду, то есть само так или иначе выступает как агрессор.

ВБ: Конечно, есть в этом некое агрессивное начало… Бог его знает… Я за долгое время общения с этими женщинами так сильно подружилась с некоторыми из них, что перестала чувствовать дистанцию между собой, человеком извне, и их закрытым сообществом. И после «Пояса Афродиты» у нас образовался открытый творческий коллектив художников и секс работников «Тереза». Туда может вступить каждый, кто разделяет интересы секс-работников или если он каким-то образом относится к эксплуатации своей сексуальности. Поэтому я совсем уже «смешалась» с этой частью нашего общества, я не чувствую, что я объективирую их жизнь, эмоции и прочее. А после Нового года, в январе, уже в рамках группы «Тереза» был показан моно-спектакль, созданный самим секс-работником Тайрой Абдусаламовой. Это транствестит, который написала сценарий о своей любви к Тьерри, секс-работнику из Франции – он приехал на спектакль и присутствовал на круглом столе. Далее, как продолжение спектакля, был творческий вечер, где все присутствующие задавали ей вопросы, она рассказывала о своей жизни, будущих планах, показывала семейные фотографии. Как раз тут была большая объективация ее личной жизни, потому что она была из-под Перми, ей еще нет 24 лет, полтора года она провела на стройке… Она показывала фотографии, где она работала на улице при –50 градусах, потом поваром в столовой, жила с дагестанцем-прорабом. Она все это рассказывала в костюме, танцевала, и вся ее жизнь превратилась в самостоятельное произведение искусства. Но я в любом случае рада, что она проявила инициативу. Мы с Вилкиным не прикладывали к этому никаких усилий – только прочитали сценарий, убрали немного лишнего, ничего не изменяя. Это полностью ее проект. Но я горжусь, что это сделано в рамках коллектива «Тереза».

Моно-спектакль Тайры Абдусаламовой «Влюбленные сердца», 2015 // Фото: tereza24.wix.com/tereza

НП: Здесь есть такой момент экзотики, когда люди приходят посмотреть на секс-работника. И сам художник тоже отчасти может транслировать этот момент, что он вроде бы работает с этой темой, но между вами существует разделение. Все подобное искусство – работа с мигрантами, беженцами и проч. – уязвимо с точки зрения того, что сам художник этого опыта не пережил. Насколько честно художнику браться за эти темы, не прошедши инициацию подобным опытом?

ВБ: Еще в прошлом году у меня была идея пройти такую инициацию, поработать секс-работницей в течение недели, сделать документацию, заработать деньги и на эти деньги сделать художественный проект. Но после этого я столько общалась с секс-работницами – я часто бываю у них в салонах, вижу клиентов, которые туда приходят, то есть я уже эмоционально пережила все эти ощущения. И потом, даже если и делать это «во имя искусства» – в этом все равно есть некоторый момент неправды, то есть все как бы понарошку. Но если бы я не видела другого способа заработать, я, наверное, смогла бы это сделать. И потом, часто бывают ситуации, когда женщины вопреки своему желанию вступают в интимные отношения с мужчинами, которые взамен обещает им материальный комфорт и дивиденды в жизни. Чем это отличается? Величиной заработка? Я столько пробыла в этой среде, так что мне кажется, я могу смело говорить от их имени. Мы очень много говорим про жизнь и про искусство… Мне кажется, отвратительнее сталкиваться с эксплуатацией женской сексуальности мужчинами в жизни, в социуме, чем на территории салона. А она же проявляется точно так же везде и всегда. Нас окружают мужчины, которые обладают финансами, властью, которые тебе предлагают что-то получить взамен на секс.

НП: Здесь дело даже не в сексе, как мне кажется. Это шире, и это повсеместно. Секс – это только первая ступень, где проступает оппозиция власть-подчинение. Дальше уже идет другой уровень компромисса, но это то же самое. Когда ты понимаешь, что ты можешь получить некие дивиденды – деньги, работу, статус – просто тебе нужно чуть-чуть постараться, что-то сделать, сказать, или, наоборот, не сказать. Ведь это существует и на интеллектуальном уровне, в арт-среде, и в академической среде. Те же самые отношения между художником и галеристом – это часто чудовищный компромисс, осознанный компромисс. В этом смысле то, что делают секс-работницы – это честнее, чище и прозрачнее. Это некая микро-модель получается. Я помню, у тебя было видео valya@rambler.ru. Оно меня тогда потрясло своей искренностью и трогательностью. В нем было вот это ощущение тоски, женской безысходности. Наверное, это то же ощущение, которое ты хотела передать в живописи.

ВБ: Не совсем. Просто социальный проект, в котором я находилась, нахожусь и продолжаю находиться, плавно перешел в живопись. Одно потянуло за собой другое. Это такая естественная закономерность. Предварительно я делала фотосессии. Многие из секс-работниц просили меня сфотографировать их, потом эти фотографии они использовали для рекламы на сайтах. Сделав несколько фотосессий, я поняла, что там есть невероятно яркие образы, и я перенесла их в живопись. А так как это происходило параллельно с работой над спектаклем, и все происходило в одной и той же мастерской, где мы с Вилкиным изготавливали кукол, то он присоединился к рисованию. В результате у нас появилась эта серия портретов, которые мы рисовали вместе. У него очень хорошо получается помещать образ в живописную обстановку – пейзаж, интерьер – то, что мне не совсем присуще. В галерее как раз можно увидеть разницу между работами, которые я целиком выполняла одна, и нашей совместной живописью. Разница получится очень ощутимой.

Фото: галерея pop/off/art, Елена Ищенко

НП: Если говорить про тело, я твою живопись всегда воспринимала как такую воинствующую телесность, вызов. Она, с одной стороны, предлагает себя, с другой – борется с мужским взглядом…

ВБ: Она так и осталась. Только на одной картине, сделанной совместно с Вилкиным, фигурка превратилась из большой в маленькую и телесность ушла. Но в целом, телесность присутствует. Мы с Вилкиным говорили об этом. Мне кажется, что женское тело интереснее мужского. Когда я рисую женщин, я подсознательно себя отождествляю с каждой из них. И таким образом манифестирую через их портреты свое собственное тело. Может, это женское начало какое-то во мне.

НП: Здесь есть двусмысленный момент: с одной стороны, мы говорим: «Хватит смотреть на нас как на объект, хватит нас желать!». С другой стороны, мы предлагаем свое тело взгляду…

ВБ: Тело на моих картинах сложно назвать соблазнительным. Скорее, это какая-то скрытая агрессия. Если бы я думала в категориях соблазна, я пыталась бы рисовать женщин с сексуально соблазнительным телом. Моя главная героиня Гертруда – это женщина 50-ти лет, сексуальная рабыня: она то с гильотиной на шее, то с натруженным телом и руками, то с хворостом, которым ее избивают. Это никак не назовешь сексуально притягательным. Но она этим всем наслаждается. Это некий эксгибиционизм. В этом есть агрессивное начало, даже несмотря на то, что она рабыня. Поэтому, я их и рисую. Конечно, иногда и я устаю от телесности. Но мне кажется, манифестация своего тела как-то вырывает человека из этой рутинной бытовой скучной жизни, переносит на какой-то другой уровень пространства. Вот это меня всегда поражало – и в тех женщинах с сайтов знакомств, которых я рисовала раньше, и в секс-работницах. Это позирование, агрессивное предъявление своей сексуальности… Человек таким образом отрывается от скучного быта серой жизни.

Добавить комментарий для Обыкновенные мученицы: Женское сквозь насильственное | Aroundart.ru Отменить ответ

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.