#Открытия

10–16 апреля

1 742        5        FB 0      VK 0

Авторы aroundart.org о впечатлениях прошедшей недели:

Дарья Мельникова. «Вчъра — это новое завтра»

21.03.17–20.04.17
ISSMAG Gallery
Москва
1 742        5        FB 0      VK 0

Текст: Егор СофроновФото предоставлены галереей ISSMAG

Дарью Мельникову, художницу из Риги, куратор Александр Буренков нашёл в «Инстаграме». Этот факт, как и визуальная безупречность её ленты образов, совпали с программой этой полуподпольной площадки, продвигающей основанную в цифровых методах эстетику.

Художница, использующая свои архитектурные навыки для создания сайт-специфических инсталляций, создала для «Иссмэга» несколько трёхмерных эскизов, вступающих в диалог с элементами псевдорусского стиля в архитектуре (как означающего эстетической и политической реакции) вроде деревянных балясин и декоративных оконных ставен. Эти элементы, как и металлические цепочки с подписанными браслетами, и берёзовые ветки, привезённые из Латвии, были интегрированы в сложную конструкцию из алюминия, дерева, бетона и пластика, опирающуюся на пол и потолок выставочного пространства. Оживляли эту полудекоративную постройку курящиеся на одном из концов ароматические смолы: церковный ладан становился похожим на пластиковый интерьер кабинета релаксации.

Отрисовка, предварительная визуализация, подбор материалов и их членение оперируют в этих модулях согласно логике временной архитектуры выставочных киосков и сетевой компиляции (или, как это терминологически определяет Дэвид Джослит, агрегации [1]). Произведение Мельниковой является архитектоническим слепком синкретности реакции, отката назад и цифровой будущности, своеобразным портретом Москвы, какой она видится из соседней страны. Отфильтрованный в нежную гамму полутелесных тонов, портрет разных темпоральностей может быть прочитан и как гармоничный синтез экономики и поколенческих ценностей — вроде того, как искусство и архитектура конца XIX века оформляли в Российской империи рост промышленного капитализма, а прогрессивные художники жили в обнимку с олигархами в полных зелени усадьбах; и как насмешливый коллаж двух идеологий — святой и непогрешимой власти (между прочим, ведущей агрессивную политику в отношении Латвии), с одной стороны, и технопозитивистского неолиберализма с его визионерством, слепым к реальным условиям своих операций, с другой. Мельникова верно подметила своим «ремонтным» подходом существенное из этих условий: Москва представляется котлованом для хищнической застройки и спекулятивного капитала воротил недвижимости, где неотличимы штампованные храмы, потогонные и развлекаловки для офисного трудового резерва и кондовое благоустройство, из которого торчит бесстыдная коррумпированность.

Напоследок отмечу, что поводом к данному тексту стала прошедшая в рамках выставки 15 апреля лекция городского антрополога Анастасии Ереминой, которая разрабатывает для КБ Стрелка исследование восприятия городов их жителями. Выяснилось, что благоустроители рассматривают жителей города как этнографы — туземцев, что при этом никак не противоречит искренности их намерений.

Валерий Казас. «Некоторое разноообразие»

07.04.17–16.04.17
КЦСИ «Типография»
Краснодар
1 742        5        FB 0      VK 0

Текст: Ася БольшоваФото: Валерий Казас

Валерий Казас — краснодарский художник, известный своими минималистичными объектами: он последовательно работает с медиумом скульптуры и его современными интерпретациями. Взаимодействие со средой — будь то городская площадь или белый куб галереи — является одной из главных художественных задач Валерия Казаса. Абстрактные композиции из цветных стальных блоков в серии Play, показанной Маратом Гельманом на выставке «Пермский коралловый риф», динамично развиваются в пространстве и организуют его. Серия макетов Urban sculpture models — охапки веток, палок и бревен, сохранивших свою естественную форму, выкрашенные аэрозолем контрастного цвета и размещённые скульптором на лаконичном постаменте — становятся альтернативой современной городской скульптуре. Казасу важно вписывать свои объекты (которые сам он называет предметами) в обстоятельства конкретного места, подчёркивая его индивидуальные черты, выявляя их взаимодействие и взаимное влияние.

В проекте «Некоторое разнообразие» Казас продолжает эксперименты по организации пространства. В основе экспозиции — серия монохромных и аскетичных работ «Возвратно-поступательное состояние статичной системы», созданная непосредственно на выставочной площадке.

Отказываясь от активного формообразования и рукотворности, автор стремится прийти к ценности нулевого материала и чистоте формы. Он использует стальные пластины, покрытые органической живописью ржавчины, и проволоку. Объекты создаются перформативно, действием: ржавые пластины подвешиваются или прислоняются к стене; сверху — на пластину и на стену — грубо наносится белая краска, подтёки которой связывают объекты со средой. Проволока скручивается в абстрактные фигуры, на белой стене появляется повторяющий её форму след серой краски.

Исследуя возможности максимального невмешательства в объект, Казас организует выставочное пространство ритмами монохромных пятен. Он отказывается от повествовательности и концептуальной основы в пользу самой возможности чистых и лаконичных форм, созвучных с природой необработанного материала.

Игорь Самолёт. «Завтрак для Артёма»

10.04.17–09.05.17
ЦВЗ «Манеж»
Москва
1 742        5        FB 0      VK 0

Текст: Екатерина МуромцеваФото предоставлены автором

«Советский фотограф не имеет права носить гордое имя фотолюбителя, если он бесконечно фотографирует своих друзей и родственников». Таково было кредо советской фотографии, таков был запрет на частную жизнь и на правду. По утверждению Игоря Самолёта, негласное правило закрывать глаза на близкое и снимать критические социальные проекты сохраняется и в современной российской фотографии. Личное, частное слишком трудно выносить на публику, страшно показать людей, которые являются не просто объектами съемки, а частью жизни фотографа. Современная фотография во многом — это фотография «проекта»: автор постучится к вам дверь, снимет вашу жизнь и уйдет жить своей жизнью. Игорь не уходит. Он делает героями свою семью, своих друзей и близких, он живёт внутри своих фотографий и не боится показывать «промежуточную» жизнь — жизнь вне события. Скорее, он умеет создать это событие из пустоты, из воздуха, из пары кабачков и десяти килограммов яблок, плавающих в ванной вместе с неугомонным племянником Артёмом.

Последняя серия Игоря — «Завтрак для Артёма» — это продолжение его художественной линии «частной истории», снятой вместе с его семьёй во время каникул. «Жизнь интереснее айпада, Артём!», — такова мажорная тональность всех снимков, которые стали мостиком между Игорем и его племянником, обыкновенно погружённым в виртуальную реальность компьютерных игр. Толика воображения — и повседневное становится чудом: селёдка под шубой уплывает карасём, а часы, заполненные фасолью, позволяют времени не спешить.

Некоторые фотографии повторяются: Игорь не выбирает один «верный» снимок с «решающим моментом», а оставляет несколько дублей. Как мама, оформляя фотоальбом, не может выбрать единственную фотографию из съёмки, выбросить в корзину моменты радости, пусть на них и завален горизонт или сбит фокус. Эстетика любительской фотографии переносится в поле искусства. Как в семейном альбоме, многие фотографии подписаны или дорисованы — из документа они становятся картинкой, образом. Это даёт новое измерение работе: например, к одной из фотографий пририсован образ человека со словами «у меня ещё есть время валять дурака». И это не девиз потерянного поколения. В мире, где время является основным ресурсом и не может быть потрачено «впустую», работы Игоря напоминают, что времени у нас достаточно. Достаточно хотя бы для тех, кто рядом.


Александр Кутовой. «В вещи влей»

11.04.17–10.05.17
Галерея «Риджина»
Москва
1 742        5        FB 0      VK 0

Текст: Валентина ВасильеваФото: Regina Gallery, Facebook

Кутовой один из самых ярких молодых авторов, работающих с монументальной скульптурой. Он создает объекты в жанре тотальной инсталляции; одна из его основных задач — взаимодействие с пространством. Если наглядно — это масштабные произведения, демонстрирующие причудливую трансформацию ликов советского символизма; перформанс со скульптурой, обращающийся к ритуалу, как это было на выставке «Метамеханика» в пространстве ЦТИ «Фабрика». В галерее «Риджина» мы видим знакомые образы из «иконографии» автора, лишённые привычных характеристик. Теперь это фарфоровые статуэтки небольшого формата, в своей эстетичности и глянцевости практически заходящие на территорию китча.

Зритель, знакомый с предыдущими работами художника может подумать, что автор, продолжая исследовать тему советского скульптурного канона, выбирает в качестве поля для своих экспериментов очередной штамп — сувенирный продукт, серийный «предмет декора» — узнаваемого жителя советской реальности.

Зритель, не знакомый с творчеством Александра Кутового, может увидеть уже давно надоевшую картину: вульгарный «соц-арт», созданный в угоду галерее — места, целью которого является прежде всего продажа работ. Отсюда камерность произведений и своеобразный уют, которые создают объекты Кутового. Они будут отлично смотреться в гостиной или столовой коллекционера, любителя в меру дерзкого, в меру безопасного, приятного глазу молодого современного искусства.

Но стоит ещё раз прочитать описание выставки — для автора первична работа с пространством — центром современного искусства, с коммерческой галереей. В этом случае новая выставка Александра Кутового — это ироничный анализ того, во что превращается любая идея или объект искусства, оказываясь в зоне финансовой зависимости. В своей критике, автор пренебрегает стратегией прямой конфронтации, но исподволь меняет настройки системы, мимикрируя и предвосхищая её требования. Всё неудобное, недостаточно «красивое» и слишком большое теперь адаптировано. При таком взгляде «В вещи влей», возможно, одна из самых удачных на «Винзаводе» за несколько лет.

Увы, в этом замечательном примере институциональной критики есть одно но — огромные полотна с экспрессивной, условно модернистской живописью, размещённые на стенах галереи. Что это — декорация к разыгрывающемуся спектаклю, дань монументальности, как любимому авторскому приему, или ещё одна, более прямая попытка вырваться из пространства коммерции и продажи? Эти вопросы остаются без ответа, в свою очередь, порождая еще один, самый важный — насколько вообще осознанным были анализ и ирония над пространством в которое поместили художника?

Фархад Фарзалиев. «Азербайджанское барокко»

13.04.17–19.05.17
Галерея «Фрагмент»
Москва
1 742        5        FB 0      VK 0

Текст: Сергей ГуськовФото предоставлены галереей «Фрагмент»

Это первая персональная выставка Фархада Фарзалиева в Москве, хотя в различных коллективных проектах в российской столице художник из Баку уже участвовал. Посетителям VI Московской биеннале (2015) он запомнился как автор работы под характерным названием «Азербайджанский бургер», а за день до открытия в галерее «Фрагмент» его фильм о «рунаншахе», каспийском человеке-дельфине, начали показывать в MMOMA на Гоголевском в рамках выставки «Опыты нечеловеческого гостеприимства».

«Азербайджанское барокко» было создано для другого пространства и контекста. В 2015 году в бакинской галерее YAY проходила сольная выставка Фарзалиева «Я твой единственный тигр», из которой по сути и вырос нынешний проект. Первая выставка проходила в двух больших залах, один над другим, рассчитанных, по словам художника, на то, чтобы показывать только живопись. Тогда как вторая в большей мере отражает ожидания автора, хотя и сделана в не менее сложном помещении (один большой зал, три маленьких, вынуждающих разбивать цельный нарратив). К тому же в Москве добавилась недавняя серия Фарзалиева «С юбилеем, Марина» (2017) — китчевые «праздничные» фотоколлажи, созданные на основе портрета Марины Абрамович.

Как и в случае павильона «Кавказ» (тогда Хаим Сокол и Валентин Дьяконов разругали его в пух и прах (Хаим Сокол заметил, что они этот проект скорее хвалили, чем ругали — прим. ред.)), «Азербайджанское барокко» играет с опасной сферой этнических стереотипов и культурных характеристик. Куратор Андрей Мизиано, для которого это не первый проект на минном поле кавказской темы [2], обозначает практику Фарзалиева как «неофольклористику», помещая её хоть и в собирательский и феноменологический, но все же научный контекст. Но как говорилось в старом советском анекдоте, «бить будут не по паспорту, а по лицу». С первого взгляда, во всём блеске явлена экзотика: тут тебе и «леопардовые» штаны, которые, как в магазине, можно примерить и приобрести, и игрушечные тигры с совсем не натуральной расцветкой шкуры, и продукция наивных украшателей фотографий. Сама история рассказана как бы от лица «женщины с Кавказа».

Но — уже третье «но» в этой цепочке размышлений — заключается в том, что критика экзотизации перестаёт работать в нынешних условиях по-старому. В мире вошедшего в зенит консервативного поворота хиджаб внезапно оказывается символом свободы. А постсоветская, восточноевропейская эстетика бурным потоком вливается в мейнстримную моду — раньше бы это заклеймили как культурную апроприацию, но машинка сломалась.

Как это работает тут? Во всем «ближнезарубежном» мы видим нашу вину — спусковым крючком этого процесса послужили агрессивные действия России против Украины. И именно дискурс экзотизации, видимо как самый очевидный, сразу же замирает. Лучше ничего не критиковать, ведь это считывается как проявление скрытых имперских наклонностей, которые опаснее, чем наивно-прямолинейный ориентализм. (По поводу этой аксиоматики, в отличие от несомненной колониальной сущности российского государства, конечно, можно было бы поспорить). Но этот процесс, конечно, шире только лишь имперской вины, работа с культурными клише совершает очередной twist: ещё вчера мы боялись коммерциализации и ориентализма, а сегодня приветствуем возвращение материальности во вполне вещевом измерении и настроили какой-то совсем другой критический фильтр в сфере политики идентинтичностей.

И вот, оказавшись в таких условиях, сюжет, предъявленный в кураторском тексте фразой про поиски «национальной самоидентичности независимого Азербайджана», читается как совершенно не относящееся к определенной этнической группе. Это как цельный кусок льда, взятый в Антарктиде, чтобы быть разлитым по бутылкам где-нибудь в Японии, — одна и та же вода, казалось бы, но две разные истории.

Добавить комментарий для хаим сокол Отменить ответ

  • хаим сокол:

    сергей, ну, блин, читай, пожалуйста, внимательно. ни я, ни валентин, не ругали «павильон кавказ», а как раз хвалили.

  • Сергей гуськов:

    хаим, обойдусь без блинов, законили вы все же вашу минидискуссию тем, что установили на проекте клеймо «колониализм», так что каким бы субверсивным не было первоначально ваше обсуждение, вывод вполне ясный, и ведете вы к нему оба.

  • хаим сокол:

    сергей, обходись без чего хочешь, но не надо выдавать свою интерпретацию за факт. наше обсуждение начинается с моих рассуждений о необходимости(!) идиота и идиотического в искусстве и «павильон кавказ» всплывает как одинокий правильный пример такого идиотизма. а «колониализм своеобразный» — это не клеймо, а продолжение описания этого проекта, так же как и моя фраза об «игре (!) в самоэкзотизацию» . так что между этим и «разругать в пух и прах» гигантская разница. либо ты , мягко говоря, недооцениваешь наши интеллектуальные способности и чувство юмора, посчитав, что мы не способны оценить самоиронию проекта, либо сам не очень вникаешь в суть написанного. впрочем, ты любишь сталкивать лбами своими неточными , но жесткими формулировками.

  • Валентин Дьяконов:

    Подтверждаю: мы не ругали павильон «кавказ», а наоборот, высоко оценили попытку группы «безудержные» соединить в одно целое колониальную и капиталистическую историю вднх на материале потребительской культуры этнических диаспор.

  • […] воспринимать серию «Завтрак для Артёма» поверхностно можно уследить критику виртуализации […]

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.