20 сентября – 1 октября

1 044        0        FB 0      VK 1

1 044    0    FB 0   VK 1 

Текст: Ольга ШирокоступФото: Алексей Щигалев

В пространстве Музея станка на территории кластера «Октава» в Туле открылась персональная выставка Павла Отдельнова «Заводские анекдоты». Для этого проекта Павел обратился к мемуарам своего отца, работавшего на химическом производстве в Дзержинске, и к неизданной книге Лии Аронович «Заводские анекдоты», которая и определила название проекта. Драматургия выставки строится на перекличке фрагментов из этих двух текстов и самих работ Павла, аллегорически откликающихся на них. На выставке представлены работы из большого проекта «Промзона», над которым художник работает уже несколько лет.

Выставка Павла «необходима» кластеру сразу по двум причинам. С одной стороны, «поэтизация» заброшенных промышленных объектов помогает «оправдать» появление культурного проекта на базе большого тульского завода, и представить публике другой, не депрессивный, а скорее лирический взгляд на это наследие. С другой стороны, туляки, глядя на искусство Павла, должны испытать определенного рода солидарность – нас объединяет одно прошлое, художник – «свой парень», и, если продолжать эту логику, то и современное искусство может все-таки быть понятным, «нашим».

Заброшенные цеха на работах Павла, находящиеся «в центре ничто», возникают как химеры, призрачные и далекие. Зритель не концентрируется на том, что их появление – следствие некогда произошедшего мощнейшего экономического спада, не проводит параллели с сегодняшней ситуацией. Находясь внутри дорогого, прекрасно отремонтированного выставочного пространства, в свою очередь, располагающегося не на умирающем производстве, а на бодро работающей «Октаве», выставка как будто призвана утвердить всех посетивших ее в мысли, что с нашим настоящим все в порядке. Теперь мы можем спокойно, хоть и со светлой грустью, ностальгировать по ушедшей эпохе, артефакты которой успешно перестраиваются в инновационные кластеры прямо на наших глазах.

В целом, и сам кластер оставляет впечатление именно что химеры – лишь недавно открывшийся, он пока еще, фактически, на половину пуст, полон же потенциями и большими ожиданиями. Пока он – мечта эффективных менеджеров от промышленности и культуры. С гордостью сотрудницы кластера демонстрируют просторные классы на третьем этаже – он должен стать школой промышленных управленцев. На втором этаже уже успешно работают выставочный зал для временных выставок, где, собственно, и проходит выставка Отдельнова, и постоянная интерактивная экспозиция – «Музей станка». Создатели кластера не скрывают, что одна из его целей– привлекать новые молодые кадры на производства, посредством изменения отношения молодежи к работе в промышленном секторе. Проще говоря, молодые посетители, приходя посмотреть на станки-экспонаты на «джентрифицированный» островок завода, сами не заметят как захотят, когда придет время, встать за станок реальный. Музей станка пока существует как интерактивная экспозиция, «запускающаяся» по сеансам, включающая медиатеку для просмотра/прослушивания в «кабинках» у входа на экспозицию — внутри кабинок находится экран, по которому несложно навигировать среди информации — текстов, видео- и аудиофайлов об истории предприятий и промышленных технологий в России и, конечно же, об истории именно тульского региона. Создатели проекта обещают, что исследование будет продолжаться и дополняться новыми материалами.

В сентябре состоялась премьера спектакля-вербатима на основе бесед с бывшими сотрудниками и сотрудницами производства, подготовленная вместе с тульской независимой театральной студией «Барабан». Информация для этого специального проекта собиралась местными исследователями, что, безусловно, отрадно. Конечно же, сейчас строить догадки преждевременно, но, кажется, команда кластера необходимость этой интеграции местных интеллектуальных сил понимает. Потому что находясь внутри этого здорово сделанного, но все же, будто недавно высадившегося на тульскую землю «космического корабля», задаешься вопросом, насколько возможно участие самих местных жителей в работе кластера и насколько они смогут влиять на его стратегию развития и повестку.

Сейчас кластер работает не только как пространство, открытое для проведения культурных и деловых событий, оно также вместило несколько местных предпринимательских инициатив. Совсем скоро в «Октаве» откроется своя студия звукозаписи, которая, судя по всему, станет предметом гордости команды. Планируется оснастить ее современным оборудованием, записываться в Туле уже изъявили желание московские и зарубежные музыканты, кто – пока держат в секрете. Мало кто знает, что в свое время, именно завод «Октава» выпускал известные на весь Советский союз и за его пределами микрофоны для звукозаписи, и он до сих пор их производит.

То, что «Октава» продолжает работать, также сперва удивляет – мы привыкли к историям о том, что на месте угасшего производства возникают новые бизнес-центры или культурные площадки. Но, тульский кластер – счастливое исключение. Действительно, некогда пустующие площади, которые он сейчас занимает, «образовались» на заводе потому, что производство модернизировалось, оптимизировалось и теперь просто занимает меньше производственных площадей.

Для города появление крупного культурного центра с амбициями – важное событие. Что бы не стояло в приоритете у его создателей, городу он необходим. Тула, как и многие небольшие российские города, не может похвастаться активной и насыщенной культурной жизнью. Из-за «Октавы» уже начинает меняться облик близлежащих улиц, появляются модные местечки и небольшие частные бизнесы, молодежь выбирает район вокруг кластера для встреч и тусовок. Кластер инициировал проведение в Туле масштабного фестиваля «Трансформаторы. Практика будущего», на который съезжаются гости из разных городов, включая разноплановых медийных звезд типа Feduk’а или Василия Эсманова. Очевидно, что современное искусство – лишь одно из направлений, с которыми кластер будет работать. Через него он также будет демонстрировать все самое новое и модное, что тулякам непременно нужно узнать. Но, даже такая политика, ввиду сложившийся в целом ситуации в нашей стране, видится оптимистичной.

Куратор: Анатолий Осмоловский

1 044    0    FB 0   VK 1 

Текст: Дмитрий ЯнчоглоФото: 

Ирина Петракова – художник, работающий с различными медиа: перфомансом, скульптурой, инсталляцией, в том числе – с графикой. Графика – техника, которая обладает своим, особым кругом ассоциаций и смыслов. Графика воспринимается как нечто интимное, личное, хрупкое и недолговечное. Метод работы, выбранный художником, развивает именно эти свойства графики. Незаконченность, эскизность, случайность и некоторая отчужденность хаотичных пятен и линий выстраивают мрачный, самопогруженный образ.

Работая с изображениями из интернета, классическими иконографическими рядами («Три грации», «Четыре ведьмы» Дюрера, «Встреча Марии и Елизаветы»), Петракова сводит их к архетипическому абсолюту, лишенному зачастую цвета, ясно читаемой формы. Расщепленные, теряющие грань между абстрактным и фигуративным, изображения уподобляются пятнам Роршаха, вызывая в памяти психоанализ: то ли художник работает с ним как с методом, то ли зритель вынужден интерпретировать работы в этом ключе.

Важное свойство рисунков — минимальная цветовая выразительность. Дихотомия черного и белого устроена так, что белый — цвет бумаги не воспринимается совсем, то черный — как некоторое отсутствие, как пустота. При этом, черный в графике Петраковой — не глухой цвет, а разработанный с помощью множества оттенков и нюансов. Этот цветовой эффект тесно связан с нарочитой незаконченностью — антиклассическим скульптурным методом, который как бы утрирует пустоту черного путем деформации и размывания формы, ее нечеткости.

Графика, представленная на выставке «Спрячься тут» — это не столько про поиск убежища, сколь про хрупкость баланса между тремя полюсами: абстрактным и фигуративным – что означает работу с архетипом, образом зародышем, который рождает набор ассоциаций и интерпретаций; черным пуристским пятном и эстетской линией как формальными свойствами графики, которые у Петраковой не сводятся к однозначной интерпретации творчества как осознанно графичного или осознанно живописного; работой с бессознательным и попыткой быть актуальным, адекватным современной реальности.

1 044    0    FB 0   VK 1 

Текст: Кристина МарковаФото: Алена Колесникова, Михаил Дмитриев

Открытие университетской галереи на базе Школы дизайна ВШЭ предполагалось приурочить к юбилейным датам — 100-летию Русской революции или 50-летию майских событий в Париже. Однако организовать его удалось лишь сейчас, так что выставка «Новые лозунги» оказалась освобождена от привязки к конкретным историческим событиям и перешла в поле общих размышлений о (не)возможных манифестациях.

Свободный ежедневный доступ в галерею (несмотря на обычные сложности пропускного режима университета), хорошо подготовленное, щедрое по своим размерам пространство белого куба и поражающий обилием имен состав участников (помимо студентов, это Кулик, Альберт, Осмоловский, «КД», Преображенский, Пепперштейн, Рубинштейн, Комар и Меламид и др.) — всё это можно принять как определенную декларацию, что галерея хочет быть не просто внутренним университетским проектом, но полноправным участником общего контекста современного искусства. Это желание галерея подчеркивает выставкой с политически заряженным названием — «Новые лозунги»: на видеозаставке мероприятия в фейсбуке развевается красное знамя.

При этом звёздные имена представлены старыми работами, выбор которых достаточно очевиден: растяжка КД «Я ни на что не жалуюсь…» (1997), Осмоловский, взобравшийся на Маяковского (1993), Внеправительственная Контрольная Комиссия с баррикадами на Большой Никитской (1998) и лозунгом «Против всех» на трибуне Мавзолея (1999), Кулик с «Партией животных» (1995) и так далее. С этих работ, плотно размещенных на одной стене, начинается первый из трех залов, наталкивая на мысль о хронологичности выставки. «Новых лозунгов» ждёшь в других залах — но их там нет.

Кураторский текст Александра Шабурова, участника арт-группы «Синие носы» и преподавателя Школы дизайна ВШЭ, написан будто в извиняющейся манере. Он объясняет, что выставка призвана показать, «что творится в головах наших современников и на какие высказывания они способны», и репрезентует разные настроения, среди которых оказалось много аполитичных, не готовых или не способных на манифестацию и лозунговое высказывание: «Многие так и не поняли, чего от них хотят. Поэтому если нам приносили нарисованную птичку, мы и от этого не отказывались. Тоже своего рода декларация», — подытоживается в кураторском тексте.

Подобную симптоматику мы уже не раз наблюдали и обсуждали в этот год 50–летия майских событий во Франции: наша увлеченность и завороженность иконическими событиями оказывается парализующим чувством. Противоречия истории остаются непроработанными, а потому выставки и работы вокруг них часто оказываются описательными и нетрансгрессивными: непонимание, как именно трактовать то или иное событие, переносит размышления о нем в эстетическое поле наслаждения красотой и силой протеста. Такая неготовность сформулировать мнение, а затем и «новые лозунги», переносит в поле эстетического и лозунги предыдущих ораторов: в пространстве экспозиции стена с работами Осмоловского, Кулика и «КД» выглядит словно мудборд с подборкой эстетических вариаций на тему протеста в 80–90 годы.

Работы студентов и преподавателей Школы дизайна ВШЭ в основном аполитичны, по большей части — это графика с наивным изображением и текстом. Проблемы — интимные и чувственные: либо самоироничные, шутливые (Дарья Абдуллина с яркой графикой «Как девочка я очень ничо, но никто не замечает!»), либо очень грустные (работы с текстами вроде: «Принял решение и пью», «Ацтань», «Вы мне нужны»). Но даже эта грусть не политизирована: личное не становится политическим, проблема замыкается сама на себе, как и замыкается текст в каламбурах Тимофея Яржомбека (Дворец словосочетания, 2018) или как вариативность вопросительного знака, которую изобретает Наташа Шендрик, нивелирует сам вопрос (Празнак, 2018).

Две стены экспозиции отданы под большие панно из фотографий. Первое — работа фотографа Евгения Иванова Homo demonstraticus, для которой он в течение нулевых–десятых снимал людей на митингах. Правда, подборка и комбинация кадров выглядит очень специфично: герои нелепы, лозунги абсурдны и смешны, и оттого все фотографии кажутся кадрами с Монстрации — даже те, которые изображают участников реальных митингов, — такой нивелированный протест. Напротив этой работы — документация баррикад на Большой Никитской, что создаёт рабочее напряжение: абсурдная игривая Монстрация, высвечивающая фестивальную и чувственную сторону протеста против бюрократического Первомая, противостоит несанкционированному перекрытию Большой Никитской в 1998 году в честь 30–летия студенческой революции в Париже.

Второе панно — фотографии с воронежского Платоновского фестиваля, где актеры в рамках парада-дуэли «Пушкинские игры» организовали фантасмагорическое шествие ростовых кукол и движущихся платформ в духе фестиваля Burning man или уличных карнавалов. Эти же костюмы выставлены рядом, как это бывает на дизайнерских выставках.

Третий зал заканчивается графикой Павла Пепперштейна «Текст победит», «Социализм вернется!» и работой Валерия Чтака «Только текст» — и этот «только текст» уничтожает возможность любого лозунга, который в конечном итоге при таком анализе остается только лишь текстом. На фоне такого взгляда сильными вдруг кажутся живописные работы: «Омоновец на Луне» Константина Аджера (отстраненная, разглаженная живопись на холсте без подрамника) и «Пора валить» Константина Батынкова (большая кривая надпись над черно-белым бледным горящим безликим мегаполисом).

Общее настроение выставки — фестивальное: обилие красок, плотная развеска разнокалиберных работ — но впечатление остается меланхоличное: это какое-то прямолинейное заявление о гражданской политической импотенции. Но заявление не критическое — это не отказ от высказывания, не переживание невозможности протеста, не эскапизм. В выставке видится скорее незаинтересованность в формировании мнения, атомизация сообщества, в том числе художественного. Новые лозунги не об отсутствии желания протестовать, а об отсутствии лозунгов, которые могли бы нас объединить. Алексей Рюмин в анимационной работе «Потерялся на демонстрации» изображает обилие безликих транспарантов и растяжек, среди толпы которых затерялся маленький флажок. Звук четкого марша толпы разносится из этого видео по всей галерее, пытаясь объединить все три зала, однако, кажется, нет никаких транспарантов и флагов — каждый теперь ходит со своим маленьким флажком и не может найти своих сообщников.