Альберт Погорелкин: от трендового артиста перформанса до живописца-аутсайдера

800

FB 0 VK 0

Лейли Асланова рассказывает историю художника, прошедшего к тридцати годам путь от граффити через перформанс и объект к живописи, чья выставка «Умывайтесь в моих руках» прошла в ростовском арт-центре MAKARONKA.

06.02.14 ТЕКСТ: Лейли Асланова

В пространстве ростовского арт-центра MAKARONKA открылась выставка художника Альберта (Алика) Погорелкина «Умывайтесь в моих руках». Лейли Асланова рассказывает историю художника, прошедшего к тридцати годам путь от граффити через перформанс и объект к живописи.

В апокалиптичных изображениях из вязких живописных фонов выступает кочующий из картины в картину, смазанный, почти симультанный персонаж, редко ясная фигура бородатого мужчины (Бог? Отец?). Не разобрать здесь и фон — это уже бездна или трагическое ощущение окружающего мира, который не поддается пониманию человека иррационального. В этих работах, как и во всем творчестве художника, можно обнаружить близость с Эдвардом Мунком и Френсисом Бэконом — в навязчивом воспроизведении мотивов и тем. Схожесть иного порядка у него прослеживается и с Хаимом Сутиным, которая заключается в их одинаковом неумении устраивать свой быт, темпераменте и жажде писать, которую не останавливает нехватка материалов. Так же как и Сутин, Погорелкин зачастую пишет на обеих сторонах оргалита, картона. Исключительные случаи — работы на холстах, возможны они только когда прописаны отдельной статьей расходов в бюджете выставки, как это было в случае с подготовкой персонального проекта для Первой Южно-российской биеннале современного искусства. Двусторонняя работа создает немало проблем при экспонировании: показать обе стороны или одну — но тогда какую? В большинстве случаев выбор все равно случается в ущерб одного из изображений, так как оно может оказаться перевернутым, что можно наблюдать на нынешней выставке в арт-центре MAKARONKA с обратной стороной картины «Протест» 2011 года.

При просмотре этих картин и рисунков Погорелкина можно обнаружить мотив необъяснимого влечения к бездне, к границе, обрыву, прыжку и падению. В своем танце-перформансе, которым раньше занимался художник, он тоже все время обращается к падающему движению, удару об пол. Все эти центральные с голыми головами фигуры, нащупывающие ножкой дно — это Альберт Погорелкин, который смятен.

Без названия, 2005, Belle этаж, Ростов-на-Дону // Фото предоставлено автором

К живописи Погорелкин пришел не так давно. Его история в искусстве началась в нулевые (сам он родился в в 1984). Нулевые в Ростове-на-Дону были ознаменованы развитием уличной культуры и искусства. Это была тусовка граффити-бомбил, реперов, танцоров брейкинга и представителей экстремальных видов спорта, из которой в 1997 году возникает сначала «Объединенная каста». А в ноябре 1999 трое лучших по мнению друг друга MC’s из объединения — Влади, Шымон (Шым) и Хамелеон (Хамиль) — образуют реп-команду «Каста», которая спустя месяц выпускает свой первый хит со строчками:

«Мы берем это на улицах и несем сюда,
Ожидая, что скажут города.
Это родилось в борьбе за воплощение мечты,
И навсегда сохранит в себе ее черты».

Реп-композиция «Мы берем это на улицах» представляет очень четкую картину атмосферы, характеров и мотивов деятельности представителей той субкультурной уличной среды, из которой вышел и Альберт Погорелкин. Алик прошел всю историю в граффити от экспериментов с абстракцией до нанесения собственного поэтического текста, родственного автоматическому письму и лирике экспрессионизма, которым медитативно испещрял стены на улицах города, заборы вдоль железной дороги, обглоданные останки заброшенного космического завода «Квант», руины недалеко от древнегреческого города Танаис под Ростовом и так далее. Эти тексты совсем иные, чем, к примеру, те, что делает сегодня Кирилл Кто, в них не было ни цветного декора, ни разнообразия в шрифте, ни заигрывания со случайным зрителем — это была чистая одноцветная (преимущественно черный или зеленый цвет) сурово-каллиграфическая трансляция субъективного.

Субкультура примерно с 2003 года обратила Погорелкина к брейкингу, который у него приобрел характер танцевальной импровизации. Алик стал первым и единственным представителем contemporary dance в тот период в Ростове-на-Дону. Его танцевальный перформанс — это выход за пределы привычных паттернов движений и создание новых, исследование возможностей тела. Падение, взаимодействие с пространством, чувство «тяжелой энергии», трепыхание тела, подобное широким крыльям птиц — это тема его острого в своем индивидуализме танца. Уличная тусовка была поражена, когда в Таганроге в середине нулевых проходил танцевальный баттл, где Погорелкин встретился на танцполе с участниками московской команды All the most, ныне одной из самых известных в российском брейкинге, а тогда еще совсем молодой. В сходке с ростовским артистом они откровенно недоумевали, так как его стиль вышел уже далеко за пределы традиционного брейкданса.

Алик Погорелкин в то время делал свои перфомансы на всех выставках другого ростовского художника Сергея Сапожникова. Также он развивался в направлении site-specifiс танца. В видеоработе «Опоры» Сергея Сапожникова (2005) под музыку King Crimson Погорелкин — главное действующее лицо — сначала танцует перд зеркалом в квартире, а затем визуальный ряд сменяется на кадры с прогулкой в лодке на реке, следующая картинка — это примерения другого открытого пространства к себе, а потом танец, в котором он импровизирует с бьющим потоком сточных канализационных вод. Драматический контакт Погорелкина со сложным вневременным пространством в «Опорах» — важный мотив для всего творчества артиста. Видеоработа интересна особенностью монтажа, где картинка вручную сводилась через чередования записей на двух видемагнитафонах, звук накладывался уже посредством музыкального центра способом, который уже невообразим в современном мире. «Опоры» был показан в 2006 году в рамках фестиваля своевременного искусства в кинозале Донской государственной публичной библиотеки. Демонстарция видео была сопровождена спектаклем Алика: на сцене под экраном, зачитывая монолог, он пытался установить палатку — не получилось, действие завершилось танцем с элементами из уличной драки и зачитываемым репом.

В 2007 году в ростовском Музее современного искусства на Дмитровской открывается выставка «Рыдающий ливень в стенах пристанища нищего», где были представлены фотографии Сергея Сапожникова, в которых моделью снова был Алик, а на стенах хаотично располагались поэтические тексты Погорелкина, написанные от руки на листах гафрокартона. На открытии выставки было два перфоманса — самого Алика и художника Романа Эсс. Роман Эсс, собственно, свои перформативные практики начал, вдохновившись стилем Альберта Погорелкина, и уже в Москве во многом его интерпретировал в своих акциях.

В период с 2002 года по 2007 год Альберт Погрелкин активно работает над созданием объектов из расплавленных пластиковых бутылок. Плавил их он в костре, после полученные формы красил и совершал над ними другие манипуляции, доводя до необходимого ему состояния. К сожалению, до настоящего времени они не сохранились, однако, в фотосерии «Халабуда» Сергея Сапожникова можно увидеть некоторые в качестве элементов инсталляции, которую конструирует Сапожников специально для фотографии, где опять же центральным персонажем постановки становится Алик Погорелкин. Многие объекты экспонировались на пустырях в вязких болотах — осталась фотодокументация, которая, к слову, была предложена для одного из номеров периодического издания о стрит-арте в России Objects book, но была не принята ее главным редактором Игорем Поносовым.

Многих деятелей субкультуры наркотики не обошли стороной и каждому причинили свой ущерб. Через некоторое время после выставки 2007-го года Алик попадает в тюрьму. В условиях несвободы и изолированности Погорелкин уже не мог заниматься привычным созданием объектов и перфомансом. Там он начинает свои занятия живописью с помощью материалов, которые ему передают родственники и друзья. Естесственно, там он создает гнетущие трагические образы в своих рисунках на бумаге, картоне, тюремной простыне. Тюрьма неприятно романтизирует положение художника в глазах общественности.

После его выхода на свободу все издания пишут о Погорелкине, смещая акценты с его субкультурного прошлого на опыт тюрьмы. Так в местном новостном блоге анонс персональной выставки выходит с заголовком «Он сидел в тюрьме и одновременно выставлялся в Третьяковке». Действительно, на I Московской молодежной биеннале современного искусства «Стой! Кто идет?!» в 2008 году была выставлена их совместная с Сергеем Сапожниковым скульптурная композиция, представляющая бутафорную лодку из бумаги под названием «Колодцы», во внутреннем дворе Третьяковской галереи на Крымском Валу. В лодках лежали фотографии тех самых объектов Погорелкина, да и сама лодка вместе с фотографией уже на следующий день превратилась в массу, сходную с этими объектами, так как она лишь мимикрировала под уличную скульптуру, но не пережила и первого дождя, который случился на следующий день.

Альберт Погорелкин замыкается на живописи, в которой занимается самовыражением. Самовыражение, интуитивный формальный эксперимент и смутная миссия, как определяет ее сам Погорелкин «очищения смотрящего от негатива через произведения». Все это внутри интимного камлания в живописи выявляет для нас губительную искренность для художника сегодня, ту искренность, которая совершает обратное движение от статуса модного субкультурного артиста, от сложных концептуальных стратегий современного искусства к маргинальному положению. Положению, которое сближает его с художниками периода экспрессионизма в первой половине ХХ века. Альберт Погорелкин пишет свои картины кончиками пальцев, что можно было бы объяснить его стесненным финансовым положением, но сам художник говорит, что избегает посредничества кисти, чтобы «чувствовать фактуру картины и создавать очистительную живописную плоть».

Падение — это движение, которое как нельзя лучше рисует творческий путь от трендового артиста перформанса до живописца аутсайдера. Он же отмечает и важные события в биографии. В конце 2013 года Альберт Погорелкин предпринимает попытку самоубийства, в результате которой становится инвалидом, потеряв ногу.