Анна Титова и Стас Шурипа. Ситуация Свидетеля

523

FB 0 VK 0

Никита Сафонов о проекте художников Observatorium в рамках Manifesta 10 и том, как они работают с понятием архива

Анна Титова и Станислав Шурипа, Observatorium, 27 июня — 27 июля, 2014, флигель частного дома по адресу Ковенский пер. 14 2H, Санкт-Петербург

В рамках параллельной программы Manifesta 10 во флигеле частного дома в центре Петербурга можно было посмотреть проект московских художников Анны Титовой и Станислава Шурипы Observatorium. Три комнаты на двух этажах сосредоточили в себе некий архив. О том, что такое архив для художников и как они с ним работают, размышлял Никита Сафонов.

Входя во двор на тихом Ковенском, похожий на лабиринт, невольно начинаешь воспринимать достаточно долгий проход к флигелю дома, в котором расположена выставка, как часть некоторого плана, как странные следы неизвестных событий. Разбросанные мешки, следы известки на асфальте, повороты, арочный коридор, стена, на которой висят афишы выставки с изображением фасада пантеона — все это случайным образом уже задает некоторые условия взгляду зрителя как наблюдателя. Сам концепт, с которым работают художники, является вопрошанием к взгляду: название говорит само за себя.

История обсерваторий прошивает всю историю развития знания — эти сооружения строились для самых различных дисциплин, будь то астрономия, занимающаяся изучением космического пространства, или геология, работающая с глубинными тектоническими процессами. То, что происходит внутри этого сооружения, можно кратко обозначить как «сбор, обработка и чтение данных». Это знаки, рассеянные в пространстве, с которыми отдельная дисциплина начинает работать, приводя их во взаимодействие, выстраивая между ними корреляции, обеспечивая возможность дальнейшего чтения и составления карт этого чтения. Таким образом «обсерватория» — это взгляд субъекта на рабочее пространство символического, которое преобразуется им посредством концептуализации, чтобы приоткрыть новую область знания.

Выставка Анны Титовой и Станислава Шурипы названа коллективной, если здесь вообще уместно использовать подобный термин. Работы в довольно тесном помещении двухэтажного флигеля не подписаны. В каком-то смысле разборчивый зритель имеет шанс догадаться, какой объект кому из двух авторов принадлежит, но общий план, так или иначе, говорит о необходимости отказаться от подобных арт-развлечений. Основная точка схода высказывания здесь — построение пространства, в котором связываются субъект и документация.

Небольшая брошюра, прилагающаяся к экспозиции, выполняет, по сути, функцию каталога — чистый текст с парой черно-белых картинок задействованных работ. Он представляет собой выдержки из дневника некоего персонажа, который пытается распутать сложный клубок поступающих к нему данных, с целью разоблачить некий мировой заговор. Описываются этапы его работы, но некоторые части этой записной книжки (или расшифровки диктофонных записей) пропущены, потеряны, скрыты.

Путь по самой выставке строго повторяет эту хронологию. На первом этаже зритель оказывается сначала перед деревянным стендом, в котором, как в специализированном музее, разложены наброски, открытые книги с выделенным текстом и фотографиями, карты мира, эскизы электрических схем и их материальные воплощения. Здесь начинает открываться картина воображаемого пространства, выстроенного, с одной стороны, крайне логично, а с другой — предельно абстрактно. Используя модель работы с данными, характерную для научных учреждений, художники набрасывают на нее эстетическую ткань концептуального тумана — множественность путей вдоль символических точек призвана спутать взгляд свидетеля, заставить его потеряться в этом поле тайн. Именно свидетеля — публика вовлекается в этот процесс сбора и чтения информации, потому как вымышленный субъект не делает никаких выводов, он просто открывает двери своей обсерватории.

Может показаться, что в каком-то смысле авторы довольно нарочито вписывают свою идею в городское пространство, заигрывая с культурными мифами и шизофренической риторикой отдельных местных жителей. Можно с легкостью представить себе, что в этом помещении жил городской сумасшедший. Он использовал шапки из фольги, чтобы защитить свой мозг от инопланетного воздействия, задавался вопросом схожести складок рукава пальто и сложенного матраса, в которых накапливается энергия космического торнадо, разработал систему упражнений. Все это немного отдает классическим культурным абсурдом, соединенным с массовыми индустриями (можно представить себе объявления в желтой прессе: «восстановление ауры», «защита от негативных воздействий» и пр.). Аскетический образ персонажа оказывается иронично вписан в место своего проживания, отдаленное коридором, по которому ты уходишь от привычной среды улиц с плотным движением.

Субъект покинул свое пристанище, рассеяв следы и оставив то, с чем был отчаянно спаян — собственную документацию. Именно в этом ключе можно проследить актуальный метод, который Шурипа и Титова выводят на поверхность. Разложение художественного действия происходит здесь на микроуровне — до действующего лица (художника) и его работы (объекта) — авторы становятся инженерами репрезентации, наблюдателями второго порядка, выстраивающим область, в которой работает эстетика. Подобный метод можно считать лабораторным — функциональные операторы процедуры искусств приводятся в движение с холодной страстью биолога, препарирующего существо.

Обсерватория стоит в безбрежном поле информационных потоков. Во-первых, культурных: начиная с истории появления гласных в греческом алфавите, продолжая конструктивными характеристиками мебели середины прошлого века, теоретическими схемами Розалинды Краусс и линиями абстрактных экспрессионистов, заканчивая устройством электрических и планетарных систем. Во-вторых, массовой индустрии — ироничная критика современного художественного дискурса, выдержки из дичайших концепций энергетических потоков и космического излучения. Среди этих вихрей субъект пытается хоть как-то структурировать данные, явленные ему вокруг, соединить их посредством множества связей между ними. Чтобы, тем самым, создать область знания, в которой имеет возможность проявиться истина — как нечто, что на самом деле имеет место и действительно работает, как тектонические плиты, перемещающиеся под ногами, или вспышки сверхновой на расстоянии, несоразмерном с мыслящим взглядом. Таким образом конкретно эта обсерватория работает с пространством человеческой информации, пытаясь собрать вместе следы цивилизации, но ищущий субъект уходит, оставляя после себя открытой дверь к своей документации — либо растворившись, либо познав несостоятельность своего проекта, либо сохранив тайну, известную только ему, блуждавшему несколько лет по пустыням символического.

Фото: Ольга Данилкина
Полный фотоотчет выставки смотрите в нашем материале