Открытия недели: 31 августа — 13 сентября
«Том второй» в Новом крыле Дома Гоголя, открытие «Варочного цеха» в Мытищах, «Ничто от Ива Кляйна» в «Люде», Дмитрий Гутов и Рембрандт, Иван Плющ, Виктория Марченкова, Павел Пепперштейн и Алексей Боголепов.
Рубрика «Открытия недели» возвращается с каникул, а мы погружаемся в бурный водоворот событий, который за счет 6-й Московской биеннале закручивает с тройной силой. Сегодня о некоторых из них: «Том второй» в Новом крыле Дома Гоголя, открытие «Варочного цеха» в Мытищах, «Ничто от Ива Кляйна» в «Люде», Дмитрий Гутов и Рембрандт в ГМИИ им. А.С. Пушкина, Иван Плющ, Виктория Марченкова, Павел Пепперштейн и Алексей Боголепов.
«Том Второй» (куратор — Валентин Дьяконов), Новое крыло Дома Гоголя, Москва, до 18 октября
Куратор Валентин Дьяконов обращается ко Второму тому «Мертвых душ», прежде всего, как к документу, который имеется в виде некоторого количества фрагментов, — объективная данность, не отнять и не прибавить. Художники-участники оказываются в этой ситуации командой ученых, последовательно анализирующих этот документ, каждый со своих позиций. Валерий Казас отвечает за сухой анализ структуры: его абстрактные скульптуры (из серий «Дубовый фигуратив» и «Спилы и сколы», 2014), с первого взгляда похожие на случайные обрезки и грубые пни, на поверку оказываются собранными из разных пород дерева и тщательно подогнанными один к одному. Люся Матвеева и Илья Артемов рассматривают вопрос языка: их видеоработа «Картошка» в четырех эпизодах собирает в себе документальные и игровые съемки, посторонние звуковые дорожки и прочие приемы, благодаря которым реальное и сочиненное смыкаются в самодостаточный организм и их различение теряет смысл. Мария Киселева в серии иллюстраций работает с содержанием произведения: в коллажах она использует сложившиеся паттерны дня сегодняшнего, соединяя их с эпизодами книги (Здесь и Храм Христа Спасителя, и портрет Бориса Ельцина, и охранники в темных очках). Работы трех художников распределены равномерно по команатам-главам. Венчает композицию «Разрыв» от группы МишМаш — настоящая камера обскура, которая при хорошей погоде разворачивает уличную панораму перед Домом Гоголя, то бишь самую реальную реальность в очищенном виде. Выставка соединяет литературу, скульптуру, коллаж и видео на почве общих для всех них проблеме отношения языка и реальности. Невольно вспоминается коллега Валерия Казаса — скульптор Андрей Красулин, у которого буквально высказывание образуется в напряжении между формой и материалом. — Ольга Данилкина
Открытие «Варочного цеха», Мытищи, 3 сентября
Куратор первой выставки «Варочного цеха» Юрий Юркин предоставил неожиданную свободу участникам. По его словам, он «открыл двери и сказал художникам: “Делайте, что хотите!”» Наиболее удачный результат такой художественной свободы — перфоманс «Я Т Л З Я Т П» петербургской группы «Север–7». Четыре его участника делали из земли, веток и перьев ингредиенты для некоей общей конструкции, а после кидали их на деревянную модель конвейера, в конце которой пятый участник в черной маске на все лицо формировал целое. Происходило действо под гитарную импровизацию и пение одного из участников группы, стоявшего в специальной будке, сделанной так, что с лицевой стороны зритель мог увидеть только его поющие губы, а со спины — слова, которые художник записывал и пропевал одновременно. В отличие от заводского производства, результат работы конвейера «Север–7» разваливался, а самым важным был процесс совместного действия участников, общий эксперимент без осязаемого результата. Кроме него, на разных этажах «Варочного цеха» расположились: группа «ЕлиКука» с инсталляцией «Энергия Мытищ» — столкновением содержимого сайта Avito и кислотного рейва 80-х годов, световые конструкции группы Stain и работы украинского стрит-артиста Enjoy. Правда, один этаж «Варочного цеха» был никак не связан с другим, из-за чего создавалось впечатление, что если там что-то и варилось, то, судя по разрозненности ингредиентов, это был суп харчо. — Саша Шестакова
«Ничто от Ива Кляйна», галерея «Люда», Санкт-Петербург, 3 сентября
В 2014 году краудфандинговая кампания куратора Андреаса Хойссера принесла ему 16 000 швейцарских франков на создание так называемого No Show Museum — Музея Ничто. Это виртуальный архив произведений искусства ХХ века, которые объединяет тема Ничто, — архив обширный и внятный, выделяющий различные подходы к Ничто: как к отказу, пустоте, невидимости, лакуне, высказыванию и т. д. В противовес этому стабильному собранию с налетом добротной академичности Хойссер снаряжает микроавтобус и направляется в турне, словно бродячий артист или коробейник. В разных городах Европы зрители могут увидеть re-enactment известных ничто-произведений в принимающей галерее, а также концептуалистскую выставку-продажу внутри автобуса. В питерскую галерею «Люда» Хойссер «привез» Ничто от Ива Кляйна, первым представившего пустой белый зал галереи как экспозицию, и Ничто от Энди Уорхола, объявившего произведением искусства постамент, только что покинутый им. Оба были воспроизведены небрежно: комната загромождена, а постамент в итоге занят проектором для лекции куратора. В автобусе, тем временем, представлены анонимизированные работы, среди которых нетрудно узнать текстовые перформансы Йоко Оно и других авторов Флюксуса. Указанию авторства, однако, куратор предпочитает указание цены — все ничто-произведения возможно купить наряду с сувенирными футболками и пакетами с воздухом. Продавать неанонимно нельзя — здесь вступает в силу авторское право. Копирайт в концептуальном искусстве также становится предметом внимания куратора, который как будто бы пытается выступить в роли критика концептуалистского проекта и поразмышлять о невозможности избежать превращения искусства в товар, но в итоге действует как предприимчивый апологет рынка, веселый коробейник, оставивший исследовательский проект о Ничто на вторых ролях в угоду передвижному аттракциону. — Анастасия Каркачева
«Рембрандт: другой ракурс», ГМИИ им. А.С. Пушкина, Москва, до 11 октября
Этот проект — первый в истории музея, осуществленный в рамках Московской биеннале. Металлические скульптуры Гутова, вдохновленные рисунками Рембрандта, соседствуют с офортами голландского мастера из собрания музея, а также живописным полотном «Артаксеркс, Аман и Эсфирь» (1660). Соединение классического и современного искусства в одной выставке под сенью музейных сводов — прием не новый, в России им известен прежде всего петербургский Эрмитаж. Однако эта выставка — случай особый. Серия Дмитрия Гутова «Рисунки Рембрандта», созданная в 2009 году, получила продолжение в виде нескольких работ, одна из них специально создана для выставки по рисунку композиции Рембрандта из коллекции ГМИИ «Молодая женщина с ребенком на руках». Столкновение работы современного художника с источником ее вдохновения, да еще и в виде такого маститого представителя истории искусств, казалось бы, несет большой риск. Но работы Гутова и Рембрандта здесь отнюдь не конкурируют, а скорее помогают друг другу выступить в выгодном свете: точность графических линий подчеркивает чудо пластики скульптора, а пространственная многомерность скульптуры — совершенство зрения графика. Получается, что и тот, и другой работают со связкой человеческого взгляда и сознания, которые дают способность лихо маневрировать между абстракцией и фигуративом в восприятии окружающей действительности. В качестве бонуса выступает безоговорочное признание той части широкой публики, что ценит прежде всего мастерство: книга отзывов испещрена восторгами. Разве что технические конструкции по углам комнат геометрией своих опят же металлических перекладин слегка портят вид уставшему профессиональному зрителю. — Ольга Данилкина
Иван Плющ «Чужое / Частное», галерея Iragui, Москва, до 2 октября
Новая серия работ Ивана Плюща развивает фирменный прием художника: краска на холстах его предыдущих серий будто бы долго стекала, только не вниз, а вбок, и так засохла. Размытое, как на скорости, изображение выдавало в себе старательную работу и обнажало вполне конкретное действие художника. Серия «Чужое / Частное» выполнена уже тушью и карандашом, работы монохромны и меньше по размеру. Прием смывания изображения в сторону, как в предыдущих сериях, здесь тоже есть, но теперь он создает ощущение ксерокопии, созданной с другой, не очень качественной копии, на принтере с дефектом, который оставляет линии по горизонтали листа. Получается эффект отпечатков, собранных на стене неизвестного исследователя, собирающего фрагменты ограниченной во времени и месте реальности. На них — некие очищенных экстерьеры жилых домов, кажется, зарубежных, что-то вроде архитектуры плоских крыш где-то в Калифорнии, пляжей и садов. Очищены они не то потому, что копия делалась с картинки в модном журнале, не то потому, что это были документальные снимки покинутых на какое-то время по неведомым причинам пространств. На этих фрагментах стерты редкие лица и адреса, но, вероятно, остались некие детали, образующие закономерность — из плоских крыш, ровных плиток или распахнутых окон. Ультимативное видимое уступает место возможности неизвестных частных случаев. — Ольга Данилкина
Виктория Марченкова «Любое Ощущение Послал Бог», галерея Osnova, Москва, до 11 октября
Выставка с порога кажется лоскутным одеялом из усредненного того, что можно увидеть обычно на Винзаводе. На фронтальной стене при входе и одной из стен в следующей комнате — нечто, что встречается в том или ином виде под пафосным именем современной фигуративной живописи; прямо под ногами в первом зале — образцовая «инсталляция» из пленки, резины, шин, черепицы и еще бог знает чего; правее от фронтальной стены проход перекрывает холст с очевидно граффити-экзерсисом; во второй комнате висит фотография некоего персонажа, чье лицо мы не видимо, но понимаем его принадлежность уличной субкультуре по костюму; на дальней стене — «строгий ошейник», вывернутый как терновый венок, и каменные холст, сквозь который пробивается синтетическая шерсть плюшевых игрушек. Заголовок выставки выносит вердикт-оправдание в форме хэштега #EveryFeelingSentByGod. Жесточаяшая ирония, не иначе. — Ольга Данилкина
Павел Пепперштейн и Внуки Сомнамбулы «Речь во сне», галерея «Люда», Санкт-Петербург, до 17 сентября
На выставке представленные графические работы и интерактивная инсталляция, при участии в которой очень просто потерять ощущение времени. «Речь во сне» — результат художественного эксперимента по исследованию говорения и делания в состоянии сна. Графика выполняет роль лабораторных зарисовок, фиксирующих сны и фантазии. Полусонный бред, мистические персонажи, то ли страшные, то ли забавные — жуткое смешит, шутливое устрашает. Экспозиционно галерея делится на две части с помощью полупрозрачного белого тюля. В более освещенной части разместились рисунки, в затемненной стоят четыре кровати с подушками. Зрители могут прилечь и подремать под сделанный Тарасом Машталиром звук: микс из сонного бреда, эмбиента и как будто лекции Павла Пепперштейна о деятельности их исследовательского клуба. Так, посетители становятся участниками артистического эксперимента – деление пространства галереи акцентирует разность зрительского опыта — здесь есть возможность пассивно созерцать и активно участвовать, и второе, неожиданно, пользуется большой популярностью. — Лизавета Матвеева
Алексей Боголепов «Ритуал эффективности», ФотоДепартамент, Санкт-Петербург, до 15 октября
Фотодепартаменту после длительных рефлексивных поисков удалось обнаружить смысловое поле, в котором проводится вполне себе лабораторная работа, в рамках которой фотография, присутствуя на правах основного медиума (формы высказывания), делает его условным. Пространство концептуальных экспериментов, открытое этой институцией в последнее время, становится все более серьезным, а вопросы, которые ставятся в рамках отдельных выставок — более конкретными. В этом отношении работа Алексея Боголепова показательна: парадокс, с которым работает автор, раскрывается с использованием минимума средств выразительности, оставляя множество вопросов. Само название уже указывает на «зазор» между ритуализацией как свойством человеческой природы и эффективностью как свойством формы. Оба этих феномена преломляются призмой спекулятивного реализма — в нее художник помещает, с одной стороны, макеты воображаемых конструкций, с другой — детализированные элементы модернистских зданий, выбирая архитектуру в качестве наиболее характерного примера «сдвига» от прагматики формы к ее распаду на произвольные партикулярности. И ритуализация, и эффективность здесь рассматриваются, во-первых, как процессы естественные (природные), во-вторых, как процессы случайные (контингентные). Это исследование является дедуктивным расщеплением привычных образов, проявляющихся на фасадах реальности, с целью обнаружения скрытой логики, мало зависящей от аппарата взгляда. Тренировка о(т)страненной внимательности, во время которой распад формы позволяет начать поиски предельных точек эффекта ритуализации — чтобы посмотреть на человечество как на органическую колонию, молящуюся в «линейных и сеточных» структурах богу корреляции. Модернистская мысль, некогда наиболее развитая в своем стремлении освободиться из этой тюрьмы, предстает в таком ракурсе фактурой для когнитивных археологических раскопок, на которой осколки концептов чередуются с фрагментами руин. — Никита Сафонов
Фото: Михаил Григорьев, Ольга Данилкина, Никита Сафонов, Адександра Шестакова, Галерея «Люда», ФотоДепартамент
Добавить комментарий
Новости
You need to log in to vote
The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.
Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.
[…] она называлась «Ритуал эффективности»Подробности в тексте Никиты Сафонова. Там все было выстроено вокруг ритуализации — это […]