#Открытия

13–19 февраля

916        0        FB 0      VK 0

Авторы aroundart.org о впечатлениях прошедшей недели:

Юлия Застава. «Если тигр жидкий»

24.01.16–26.02.17
XL галерея
Москва
916      FB 0   VK 0 

Текст: Ольга ДанилкинаФото: Ольга Данилкина, Юлия Застава

Застава, родом из Петербурга, а сейчас работающая в Вене, начинала с живописи и графики, затем добавила к ним видео и объекты и позже перешла к выстраиванию из них среды. В Москве такой попыткой среды была выставка «Мерцающий» (2014), и она оказалась далеко не самой удачной. «Если тигр жидкий» в сравнении с предыдущей лишён случайности и избыточности, гораздо более точен и выверен.

На выставке испытываешь популярный нынче эффект попадания внутрь видеоигры — здесь странно, всё не просто так и не то, чем кажется. В центре зала два пуфа имитируют бревно и лесной ландшафт. У бревна при этом нарисованы два овальных контура, которые без труда прочитываются как «глазки» мультяшных существ — вот-вот и заговорит с тобой, или, как минимум, на него угораздит присесть. Холсты уверенно висят как холсты, но при ближайшем рассмотрении оказываются объектами, втянутыми в отношения с окружающим пространством. В одни упасть, как в иллюзию, не даёт тот же мелькающий глазок, на другие изящно наползает блестящая наклейка, на третьем за отверстиями в форме мультяшных мордашек проглядывает цветная стена. И вроде бы стена, вернее, блок цвета на ней, тоже перестаёт быть фоном, а становится самостоятельным, что-то да значащим объектом. Здесь сказочно, и не только потому, что художница использует сказочных персонажей в живописи и коллажах, а потому что сказка использована как приём — среда оживает и подмигивает со всех сторон, всё оказывается живым.

Застава очень ловко использует мягкие смещения и несущественные повторения: вот глазок то здесь, то там, вот из одной и той же фактуры создано покрытие ступенек и вырезана надпись над ними, вот эти же ступеньки изображены на холсте где-то в лесу, вот блестящая наклейка обрамляет одну из сторон холста, а на другой уже заползает змейкой. Объекты — то, что явлено, — становятся опорой для достраивания в воображении пространства и времени. Они буквально запускают механизм фантазии, для которой, как в видеоигре, нет разницы между плоским и объемным, верхом и низом, а гравитация может не работать, если таковое допустить — примерно так же, как допустить, что «тигр жидкий».

Валерий Исаянц. «Орфей причаливает в ад»

08.02.17–02.03.17
Галерея «Х.Л.А.М.»
Воронеж
916      FB 0   VK 0 

Текст: Олеся Шпилева, Софья УспенскаяФото:Роман Демьяненко

Валерий Исаянц — городская легенда, персонаж собственной истории: поэт и художник, который с 90-х годов живёт на улице и создает рисунки фломастером и шариковыми ручками на обрезках картона. 35 работ сопровождаются подробными комментариями автора — и это скорее поэтический текст, чем музейные экспликации, вроде предисловия к самой печальной работе, давшей название всей выставке:

Созерцание. (Орфей приплывает в ад).
Написано в п. Рыбачьем под Воронежем, как в скобочках и помечено, когда мне пришлось туда приехать и там жить.
Захламленный берег, и судьба меня к этому берегу толкает.
Вот и приплыл в ад

Рисунков этих, в силу образа жизни автора, не так много: два небольших зала с неплотной развеской заняли работы примерно с конца 90-х годов. На них причудливо сочетаются черты реального и фантасмагоричного, яркие психоделические образы, напоминающие одновременно Гогена, Пикассо и Хлебникова и в то же время ни на что не похожие, со своим узнаваемым языком, и язык художественный здесь неотделим от поэтического.

Сначала может показаться, что это наивное искусство — грубо выведенные чёрным контуром одномерные персонажи. Но этот мир вмещает всю историю искусства: от классического до массового, от древнегреческих мифов до Арнольда Шварценеггера, он нагружен энциклопедическими образами и в то же время бесконечно прост («Птицы, не птицы — лучше никак это не называть! Красиво же сделано»). Фантастические дирижабли очищают загрязнённую атмосферу, архангелы танцуют в небесах, а ракеты взмывают в космос, оставляя за собой видимое «количество энергии». Исаянц, как ребёнок, восторженно смотрит на торжество технического прогресса, на мир больших людей, и производит впечатление абсолютно счастливого человека, главной ценностью которого является сама жизнь и радость от каждого дня.

Александр Верёвкин. «Точка становится пятном»

В рамках программы «Волга. Ноль»

16.02.17–19.02.17
Музея Алабина
Самара
916      FB 0   VK 0 

Текст: Анастасия Альбокринова фото: константин зацепин

Среди всех неблагодарных дел есть одно самое неблагодарное – это пытаться писать высоколобым языком об искусстве Александра Верёвкина. Но необходимость текста есть, потому что есть недавно открывшаяся персональная выставка, по утверждению автора — самая крупная среди всех прошедших.

Экспозиция раскинулась на модульных стенах в дальней части музея Алабина, за шатрами 3D-аттракционов. Стена по левую руку — серая, по правую — из стружечной плиты. Добрая половина посетителей забредает на выставку в поисках туалета. Казалось бы, любого автора подобный «букет» может как минимум смутить, но Александра это сподвигло к игривой развеске на приставных стенах и игривым диалогам со случайными посетителями, например таким:

Женщина (в поисках туалета): А это у вас сюрреализм?
Верёвкин: Да.
Ж: Или абстракционизм?
В: Абстрактный сюрреализм.
Ж: Или модернизм?
В: Сюрреалистический абстрактный модернизм.

… Никакой стиль, никакая волна.

В состав экспозиции «Точка становится пятном» вошли работы из всех сфер деятельности Александра: графика, живопись, фотография и коллажи, сделанные в собственной студии и в резиденциях. Выставка стала фактически местом встречи всех работ: раскинувшись в пространстве, они образовали собственные группы «по принципу сходств и различий». Так, обрамлённые и застеклённые работы уравновешены несколькими прячущимися за картинами целлофановыми пакетами. Есть полароиды в файлах, холсты, листы, обёртки. Особый шарм экспозиции придаёт развеска, а углы, как гаражи, оказываются местом притяжения работ-хулиганов.

На самом деле, вопросы о стилистической принадлежности работ Верёвкина может завести в тупик. Да, похоже на абстракцию. Но в каркасах линий прочитываются фигуры: вот фортепиано, вот птичья клетка, вот пружинная кровать. Точнее, в каких-то прочитываются, в каких-то — нет. На некоторых листах — только пятна и линии, только линии, только пятна. На других подключаются буквы, каракули, ошмётки схем и инструкций. Всё до ужаса необъяснимо, неописуемо, некатегоризируемо.

И при этом — всё проникнуто чистейшей радостью. Именно из-за того, что рисуемое не желает подстраиваться под какие-либо системы смыслов; из-за того, что реальность по сравнению с её выборочным, скупым, перевранным изображением внезапно оказывается бедна и скучна; из-за того, что из красок в тюбиках можно намешать почти любой цвет, но не нужно: ведь чистые цвета так хороши, а прямые линии абсолютно нехаризматичны.

Екатерина Соколовская и Никита Селезнёв. Nik&Kate Laboratory

18.02.17
QuartaRiata
Санкт-Петербург
916      FB 0   VK 0 

Текст и фото Марина Русских

Расположенная в Петергофе резиденция искусств и технологий «КвартаРиата» представила проект своих первых резидентов, Никиты Селезнёва и Екатерины Соколовской. «КвартаРиата» — не так часто встречающаяся в России попытка соединить искусство с бизнес-проектом, в частности, с гостиничным бизнесом. В Петербурге пример такого рода — это Yarky Hostel. C его красивым слоганом «Жить с искусством — это всё, чего мы просим» он ярко просуществовал около года и заявил о прекращении деятельности в марте 2016 года. Можно сказать, что «КвартаРиата» перехватила его эстафету, заявив о себе летом прошлого года. Резиденция позиционирует себя как центр аудиовизуальных искусств и технологий, объединяющий загородную арт-резиденцию и площадку для проведения культурных мероприятий (мультимедиа, кино, фотография, перформанс, хореография, дизайн, архитектура и урбанистика).

Как говорит основатель «КвартаРиаты» Евгений Потапенко, это бизнес-проект, созданный, чтобы поддерживать художественные инициативы: не обивать в поисках финансирования пороги госинституций и коммерческих структур, а попытаться существовать по принципу самоокупаемости. Самоокупаемость должна происходить за счёт работы дизайн-отеля на базе резиденции и проводимых в ней мероприятий.

По замыслу организаторов пространство должно постепенно заполняться работами художников-резидентов. Первыми стали Никита Селезнёв и Екатерина Соколовская. Проект Екатерины Соколовской называется «Искусство, технологии и любовь», что явно отсылает к заявляемому резиденцией фокусу на новые технологии. Три объекта, выполненные из бетона и стекла, и распложенные на разных уровнях пространства — в пролётах лестницы и в подвале — представляют собой три этих слова, зашифрованных с помощью азбуки Морзе. Тяжёлые, подчёркнуто материальные объекты, чьи цветные стеклянные трубки вызывают в памяти неоновые надписи Кошута, играют с идеями основоположника концептуализма, возвращая слову его весомость, но не проясняя смысл. В двух номерах резиденции из стен появляются еще два объекта: бетонные трубы, притворяющиеся кусками арматуры, из которых торчат пучки все тех же стеклянных трубок. Пространство как бы прошито зашифрованными посланиями искусства.

«Мой маленький протест» Никиты Селезнёва — это серия небольших позолоченных фигурок, расположенных в самых неожиданных местах и представляющих три знаменитых образа русского акционизма: «Э. Т. И. — ТЕКСТ» (надпись «ХУЙ» на красной площади) 1991 года, человека-собаку Олега Кулика и «Фиксацию» Петра Павленского. Фетишизация чужого героизма — этот иронический жест художника, помещённый в интерьер модного креативного пространства, который в очередной раз демонстрирует способность капитализма поглощать любое искусство, превращая его в товар. Окончательная коммодификация произошла: то, что было когда-то героической провокацией, стало изящной золочёной скульптуркой, осуществляя тем самым провокацию уже в другом поле — подрывая авторитеты, сложившиеся в системе актуального искусства.

«Быть художником сегодня», — писал Кошут, — «означает задавать вопросы о природе искусства». Вопросы о границах искусства сегодня — это ещё и вопросы о зыбких границах искусства и коммерции. Могут ли они сосуществовать в одном пространстве? Создаст ли новая резиденция пространство новой свободы для художников или подчинит их работу капиталистической логике? Эти вопросы задаёшь себе, рассматривая первые художественные объекты в «КвартаРиате».

Добавить комментарий

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.