Открытия недели: 15 — 21 сентября

443        2       

Не все, но большинство открытий предыдущей недели: кураторские проекты Симона Мраза и Виталия Пацюкова, персональные проекты Ирины Наховой и Александра Сигутина, выставка номинантов Премии Кандинского, ярмарка Cosmoscow и многое другое.

«Истории двух городов», ММСИ на Гоголевском бульваре, до 5 октября

Открывшаяся в ММСИ выставка, организованная обществом «Мемориал», Еврейским музеем в Вене и Австрийским культурным форумом в Москве (от каждой организации по куратору — Даниелле Спера, Ирина Щербакова, Симон Мраз), — это попытка диалога и культурного обмена. В основе выставки — впечатления художников из Вены и Москвы от экспонатов коллекций общества «Мемориал» и венского Еврейского музея. Всего шесть работ, складывающихся в маленькую выставку на важные (особенно сейчас) темы: репрессии, Холокост, преследованиях евреев и современных «других»; нетерпимость, расизм, фашизм. Хаим Сокол отливает из свинца литеры иврита, рассказывая историю об угнетении и борьбе, выглядящую, правда, слишком воинственно: стихотворение о миссии еврейского народа транслируется под звуки марша. Венец Ханс Вайганд создает инсталляцию, посвященную Маяковскому и социалистическому перевороту, который выродился в сталинские репрессии. Екатерина Шапиро-Обермаир рисует гуашью вышивки репрессированных, находящиеся в коллекции «Мемориала». Идиллические на первый взгляд пейзажи оказываются видом из тусклых окон бараков. Единственная проблема этой выставки заключается в неточности позиции: кто-то смешивает социализм с фашизмом, кто-то — теорию Маркса с борьбой евреев за свои права. — Елена Ищенко

«Свобода есть свобода…», галерея «Беляево», до 12 октября

Кураторский проект Виталия Пацюкова посвящен 40-летнему юбилею «бульдозерной выставки», легендарному событию в истории советского неофициального искусства. 15 сентября 1974 в Беляево (на пересечении улиц Профсоюзная и Островитянова) художники без предварительной цензуры вышли показать свои произведения — их «выставка» была разогнана бульдозерами и поливальными машинами. Встречает зрителя работа молодой художницы Елены Холкиной Did We Ever Met?, в которой остроумно соединены личные фотокарточки художников 1970-х и современных молодых: выдает временную разницу, кажется, только цвет пленки. К слову, аналогичный прием лег в основу открывшейся чуть ранее выставки Игоря Мухина в галерее «Триумф»: ставшие классикой портреты Виктора Цоя и советской панк-культуры экспонированы на фоне опят же мухинских съемок, но уже современных панков. «Свобода есть свобода…» условно представляет собой несколько уровней. За исторический отвечают фотодокументация акции, работы ряда ее участников, материалы ключевого источника информации о неофициальном искусстве в то время — журнала «А-Я». За рефлексивный — работы молодых современных художников и короткие видеоинтервью с ними же. Последние представляют особый интерес: мнения о значимости «бульдозерной» часто диаметрально противоположны. Так Владимир Потапов указывает на это событие как поворотную точку в истории российского современного искусства. Андрей Кузькин ностальгирует об опыте самоорганизации, который стал недоступен в современных институциональных условиях, где в конечном счете все определяет источник дохода художника. В противоположность им заявивший о себе совсем недавно выпускник института «БАЗА» Никита Спиридонов сводит акцию к удачному самопиару участвовавших художников. — Ольга Данилкина

Иван Плющ, «Внутренние комнаты», СПб, Anna Nova, до 19 октября

Во вторник в галерее Anna Nova открылась персональная выставка Ивана Плюща, на которой представлены его новые живописные работы. Проект «Внутренние комнаты» — о бессмертной душе и недолговечной телесной оболочке. Физическое, предаваясь естественным процессам разложения, «утекает» с пространства картины, духовное оказывается в этом тягучем месиве. Деформированные комнаты, как коробки для тел, забаррикадировали внутри себя душевные метания неопознанных сущностей. Внутреннее становится внешним, внешнее — внутренним. Ставший уже традиционным в постинформационном обществе конфликт публичного и личного пространств Плющ визуализирует как процесс осмысления «внутренних комнат» персонажей, которые практически не поддаются идентификации. Порой это лошади, птицы, иногда просматриваются люди – неважно, кто исследует границы окружающего и внутреннего миров, важно, что все мы похожи в стремлении обозначить свое пространств. — Лизавета Матвеева

Ирина Нахова, Рай, ЦСИ «Винзавод», до 26 октября

Детский ночной кошмар — так можно описать первое впечатление от новой инсталляции Наховой: пространство, которое все покидают, и зритель остается один на один с глухим одиночеством и копошащимися червями. Все это Нахова, известная своей любовью к живописи, достигает с помощью видео, мастерски вплетая его в непростое пространство Большого винохранилища. И оно играет художнице на руку: заявленный «Рай» оборачивается бесконечностью, в которой время остановилось, а точнее — его просто нет прямо здесь, за ним можно только наблюдать, оно где-то снаружи. Такими «окнами» для наблюдающих из склепа становятся проекции: автобусной остановки, на которой люди ждут транспорта, автобус приезжает, они уезжают на нем, а потом все повторяется заново; переход в метро, по которому бесконечно спешат люди, каждый по своим делам; море и облака, на фоне которых мы снова видим спины уходящих; и наконец те самые черви — размеренно делающие свое дело. Художник вроде как приглашает зрителя посмотреть искусство, но при этом показывает ему обыденную жизнь, которая одновременно вечна и конечна. И к которой, что самое главное, зритель, находясь в пространстве инсталляции, уже не имеет никакого отношения, а все, что у него остается — это он сам. — Ольга Данилкина

Об ауре андерграунда, феменистском искусстве и последних работах Ирина Нахова рассказала в интервью Анне Быковой

Александр Сигутин, «Десять заповедей. Супрематическая вязь», Pop/off/art, до 26 октября

Александр Сигутин был одним из первых художников, кто после перестройки занялся исследованием религии как пространства новой идеологии, пришедшей на смену побежденному, казалось бы, советскому социализму. Десять библейских заповедей, в рамках одноименной акции 1994 года расклеенные по городу и неожиданно «выпрыгивавшие» на случайного прохожего, воспринимались не как моральные императивы, но напоминали о тех пробуждающихся хтонических силах, которые еще сумеют позаимствовать писаное на скрижалях в своих собственных (бог знает каких) целях и испещрят ими публичное и медийное пространство на манер советского агитпропа. С пристальным вниманием к форме, но безразличием к истинному содержанию. Некритично проглоченный и дурно усвоенный религиозный мейнстрим после долгих лет научно-атеистической диеты – это не пробуждение сознания, а новый сон разума. Разума, «хватающего по верхам», который отказывается видеть и толковать культурные и философские смыслы, заложенные в религии как таковой. Одном из самых сложных и — как выясняется на поверку — неоднозначных явлений, порожденных человечеством. Текст, требующий тщательной дешифровки. Средства которой у каждого поколения свои – например, наследие модернизма и авангарда — и его преломление и прочтение современной культурой (в промграфике и диайзне), – с которым работает Сигутин, начиная с конца 80-х. И продолжает до сих пор — в том числе и на нынешней выставке. — Валерий Ледеднев

Семен Файбисович, «Мой двор», Regina, до 9 ноября

В новой серии работ «Мой двор» Семен Файбисович продолжает искать обаяние в мусоре и трогательное в неприглядном. Раньше главными героями его работ становились люди или животные, которые порою наряду с нежностью вызывали жалость. Но люди ушли из работ Файбисовича, уступив место дворовым ландшафтам, пейзажам и фактурам, а нежность — эстетическому удовольствию. На бледно розовом куске дома — закрашенное нежно желтым браное слово, в одинаковых окнамх многоэтажки — теплый ласковый свет, асфальт — в белых мухах осыпавшихся лепестков. Когда видишь эти картины в голову лезут красивые поэтические эпитеты, и даже дети, запечатленные с высокого этажа, становятся частью этого ландшафта, который тем прекраснее, чем меньше в нем людей. — Елена Ищенко

Выставка номинантов премии Кандинского-2014, «Ударник», до 30 ноября

Поход на выставку номинантов премии Кандинского для редактора интернет-журнала о современном искусстве превращается в увлекательный квест: об этом мы писали, об этом — нет. Тимофей Радя сорит подделками пятитысячных, Ира Корина — блестками, Павел Пепперштейн рисует закат Европы, Володя Потапов вспоминает события в Волгограде, «Синий суп» пробует 3D, Владислав Ефимов исследует деревянную архитектуру, галерея «Культпроект» — урбанизм. Больше всех повезло группировке ЗИП: их «Утопический скелет» возвышается над зрительным залом «Ударника». Иногда жалеешь, что не написали: вот замечательный проект «Огляназ» группы МишМаш и Валентина Дьяконова или «Тело труда» Дианы Мачулиной.

Другое дело, что подборка работ, претендующих на премию, давно уже не говорит об их исключительном качестве или реальной важности. Даже наоборот: сваленные в кучу, размазанные по трем этажам старого кинотеатра, задающего свои векторы экспонирования, эти произведения теряют свою остроту, превращаются в тщеславный ряд. И вот летящие из олимпийских колец купюры кажутся декором для праздника под названием премия Кандинского-2014. Но это уже другие вопросы, требующие большой статьи, которая на aroundart вряд ли появится. — Елена Ищенко

Константин Латышев, «Раздвоение личности», Stella Art Foundation, до 17 ноября

«Гипноз искусством 100%» — гласит одна из картин Константина Латышева на новой выставке. «Новой» — определение относительное: в первом зале работы в основном 2009–2010 годов в привычной стилистике Латышева, который, кажется, всю жизнь делал вот эту «рекламную живопись», прочно надев на себя кафтан русского поп-артиста. Здесь, правда, почти без пошлости и острой социальной сатиры: никаких тебе «сука-сука», а в основном все про собственный предмет — вот «Концептуалист мозгоедов в недоумении», а вот «Картина не видит зрителя», но в общем-то все то же самое. А вот если повернуть в зальчик налево — там Латышев действительно новый, но, как оказывается фактически, урожая 2004–2005 годов. Испещренные мелкими примитивисткими рисунками и надписями картинки со своей логикой пространства и сюжета. По логике развития искусства после поп-арта теперь Латышева хочется назвать новым русским Китом Хэрингом или Жан-Мишелем Баскиа. — Ольга Данилкина

Герман Титов, «Лес», Мультимедиа Арт Музей, до 19 октября

Существует уже проверенный рецепт съемки «русского жуткого». Нужно поехать в глухую деревеньку или поселок, желательно зимой или поздней осенью, дождаться начала сумерек, найти безлюдные места и снимать все то неожиданное, подозрительное и символичное, что вторгается в угрюмое пространство повседневности. Например, диск с песнями Цоя у прогнившего подоконника, кровоточащую повязку на дереве, игрушечную голову кролика, выглядывающую из забора… Герман Титов для создания серии «Лес» отправился в населенный пункт со звучным названием Корень. Сергей Братков несколько раньше — в полузаброшенную деревню Цинеево, где был снят его «Заговор». Но если Братков выражал временное состояние «у страха глаза велики», то Титов обращается к устойчивым реакциям бессознательного. Интересно, что сама выставка тоже оказалась «вытесненной» и не очевидно расположилась на минус первом этаже Мультимедиа Арт Музея.

Международная ярмарка современного искусства Cosmoscow, ЦВЗ «Манеж», 19 — 21 сентября

Прошедшая на выходных ярмарка Cosmoscow уж очень молода — ей всего два года, да и то вторая прошла с большим отрывом от первой (2010). И все же, заняв основное пространство «Манежа» при поддержке именитых партнеров и спонсоров на фоне вовсе отмененной в этом году «Арт-Москвы» она выглядит более чем уверенно. Первое отличие от «Арт-Москвы», что бросается в глаза — это очень ровный градус представленных работ, географические различия здесь — последнее, о чем хочется вспомнить, никаких национальных особенностей в нарочитом блеске или наоборот. И хотя в 2010 году было заявлено 30 галерей, а сейчас — 26, место заполняют некоммерческие институции, которые даже визуально никак не отделены: например, работы молодых художников из коллекции Вани Исаева находятся с одной стороны зала, а проект Guerlain с работами монстров типа Ильи Кабакова из крупных частных собраний — с другой. Конечно, много работ, которые мы, уже где-то видели в паре километров от Манежа (или сотен от Москвы) — группировка ЗИП в XL Gallery, Старков и Андреева в Paperworks, Анастасия Потемкина в Anna Nova, Анна Титова в «Галерее 21», Татьяна Ахметгалиева в «Галерее Марины Гисич» и др. Однако наряду с московско-питерскими и иностранными гостями есть и региональные представители, которых увидеть в таком контексте вовсе не приходилось. Например, воронежская галерея «Х.Л.А.М.», показавшая и известного уже Арсения Жиляева, и еще относительно новое имя — Кирилла Гаршина; ростовский фонд «Дон», представивший наряду с Сергеем Сапожниковым работы вовсе не показанного в Москве Альберта Погорелкина; бакинский фонд Yarat, привезший инсталляцию художника Рашада Аликберова. — Ольга Данилкина

Фотографии: Ольга Данилкина, Елена Ищенко, Владимир Михайлуца