Под брусчаткой не только пляж

256

FB 0 VK 0

9 апреля в книжном магазине «Фаланстер» состоялась встреча с участниками коммуны Тарнак, известного благодаря книге «Грядущее восстание» и судебному процессу по делу о порче железнодорожных путей. Поскольку уголовное дело до сих пор не закрыто, участники коммуны, приехавшие в Москву, не хотели, чтобы их снимали на фото- или видеоаппаратуру, поэтому единственная работающая камера была установлена у них за спиной, а оператор снимал поверх их голов. В кадр попадали пришедшие на встречу москвичи и рупор гостей-франкофонов Кирилл Адибеков, который переводил, интерпретировал и разъяснял сказанное с обеих сторон, вступал в дискуссии с «оригиналами», в общем, выполнял роль настоящего, если следовать Беньямину, толковника, по уши вляпавшегося в переводимый им текст.

сквот в Ренне, не имеющий отношения к Тарнаку, но не менее интересный, источник фото

Довольно быстро разговор перешел от общих слов к конкретным случаям и, что наиболее важно, к конкретным местам: сквот в центре Ренна, столовая и бакалейная лавка в Тарнаке, ферма там же и улицы в Нанте. Сами коммунары назвали эти точки в пространстве «долгоиграющими местами». Постоянно существующие пространства могут аккумулировать творческий импульс многих людей, подтверждением чему служит «Фаланстер», где проходила встреча. В этом же смысле можно посмотреть на заявление о намерениях, которое озвучил пару месяцев назад Николай Олейников, сказав, что «присматривается к одному бесхозному помещению». В данном случае важна не столько бесхозность помещений, сколько сама возможность закрепить за пространством определенную повестку и коммунальную практику.

марш тракторов, Нант, источник фото

Два места из тех, о которых говорили французские гости, были связаны с непосредственной целью — условно назовем ее активистской задачей (сами они говорят, что не занимаются активизмом, но поддерживают таковой, если на то есть причины). Столовая была создана в рамках кампании против повышения пенсионного возраста, а деятельность в Нанте развернулась вокруг протестов против строительства второго в городе аэропорта. Коммунары рассказали о марше тракторов — это местные фермеры заволновались, ведь аэропорт должен был быть построен на месте их угодий. Вспомнили о театрализованных уличных акциях: к примеру, протестующие разбирали брусчатку и превращали освободившееся пространство в грядки или клумбы.

под мостовой бывает не только пляж, но и лес, источник фото

Сквот в Ренне и ферма в Тарнаке были связаны скорее с желанием построить коммунальный быт. Один из русскоязычных гостей спросил, насколько у обитателей фермы в Тарнаке совпадают взгляды, идеология и теория с практикой. Он пояснил свой вопрос о расхождении декларируемых взглядов и жизненной практики следующим образом: человек, называющий себя анархистом, не прыгает через турникет, входя в метро; люди, приходившие на митинги с декабря по март, по большей части не выносили свои политические убеждения за полицейское ограждение, отделявшее пространство политического волеизъявления от «повседневного быта» — то есть эти площади в пространственном измерении были тем же, чем дни выборов во временном — способом и местом для канализации и редукции политической активности.

уличные акции против сторительства аэропорта в Нанте, источник фото

Коммунары из Тарнака (и переводчик вместе с ними) после некоторых уточнений сказали, что ситуация им понятна. Это стандартное заблуждение, сказали они: люди живут по правилам, которые не они создали и которые им навязаны, и считают, что политика «где-то там». Об этом, в принципе банальном и очевидном, но ежечасно отрицаемом явлении во многом говорится в «Грядущем восстании». Собственная жизнедеятельность коммуны, как было сказано, не является проекцией некоего учения или набора правил. Скорее речь идет о непосредственном образе жизни, который конструируется посредством коллективных решений, обсуждений, ассамблей, а уж какие-либо теории произрастают на этой почве в дальнейшем. То есть, насколько я понял, речь шла о том, чтобы создать альтернативную жизненную практику, а потом уже теоретизировать на ее основе. Интересно было бы сравнить опыт Тарнака с «Банком идей», например, где теоретическая часть явно превалировала.

уличный активистский дракон в Нанте, источник фото

Неизбежная тема большинства разговоров о радикальной политике — полицейские агенты и провокаторы, благодаря чему дискуссия иногда заканчивается переходом на личности. Во время этой встречи упоминались и гипотетический батальон спецназа, затаившийся на соседней ферме в Тарнаке, и слежка за деятельностью коммунаров, и вероятные агенты, проникающие в коллектив, обсуждалось, как всего этого избежать. Было бы глупо оспаривать подобные опасения, поскольку они подтверждаются многими примерами и основаны на многолетнем опыте, но то, что данный разговор всегда с конспирологическим душком, это факт. Занятно, что общая атмосфера, строящаяся на страхе перед инфильтрацией враждебных сил, в своем основании одинакова как для левых активистов, так и для господствующей идеологии. А известный тезис о том, что «капитализм все ассимилирует и адаптирует под свои нужды», очень часто прочитывается в таком же, конспирологическом ключе. Вероятно, в том, как обсуждать и говорить о подобных явлениях, заключена серьезная проблема, которая еще потребует отдельного разбора.

полиция всегда рядом, источник фото

Коммунары хотели услышать местный опыт. В ответ им предложили услышать его уже в приватных беседах. После окончания встречи все разошлись по кафе. И да, про искусство: во время мероприятия французские гости ни разу не произнесли это слово.

Материал подготовил Сергей Гуськов