Быть художником и успешно заниматься современным искусством в глобальном мире можно и далеко за пределами столицы — это не новость, примеров достаточно от Воронежа до Нижнего Тагила. Но если в обеих столицах искусство как профессия подразумевает возможность материальной составляющей — есть мощные культурные институции, разнообразная среда и пусть небольшой, но арт-рынок, — то в других регионах работа арт-объединений вне традиционных институций даже при поддержке (или непротивлении) местных властей больше напоминает анекдот «дали пистолет и крутись как хочешь». При этом там, где городские сообщества меньше, а связи теснее, появляются любопытные примеры поддержки искусства местным бизнесом. Некоторые истории звучат как курьез, некоторые кажутся идеалистичными, но в конечном счете все это — вполне жизнеспособные примеры в духе теоретиков культурной экономики. С примерами из Воронежа — Софья Успенская.
22 апреля художник Иван Горшков презентовал тотальную инсталляцию «Мистер Кутеж в замешательстве» в воронежском гастробаре Just. Инсталляция, отсылавшая зрителя к интернет-мему с Джоном Траволтой, заняла почти половину зала: по полу и креслам бара расползлись тряпки и монструозные керамические игрушки, на столе оказался оцинкованный таз с палками. Посреди этой кучи «хлама» разместилась огромная, выше человеческого роста, скульптура в традиционной для Ивана технике — из мятого металла в краске. Бар был переполнен: кто-то явился на вернисаж, а кто-то пришел поужинать, но арт-объект посреди зала не смутил никого. И, кажется, это был тот неловкий момент, когда стало понятно, что в Воронеже современное искусство вполне себе тренд.
— Здесь достаточно давно выставляют художников, вешают картины. А мы решили пойти более радикальным путем и задействовать все пространство бара. Ваня один из самых популярных современных художников в Воронеже и мы подумали, что то, что он делает, будет гармонировать с пространством бара. Нельзя сказать, что это чистая коммерция — это просто еще один повод собрать интересных людей, формировать сообщество, — говорит организатор выставки Александра Григ.
По словам совладельца бара Just Марины Джакели, с точки зрения бизнеса выставка точно не способ повысить прибыль: экспонаты заняли несколько столов еще в обед, а вечером многие посетители просто разворачивались у дверей, увидев, что помещение переполнено.
— Я скажу честно: когда он выставил все в зале, я испугалась. Но гости реагировали с интересом. Кому-то совсем не понравилось, кто-то сказал, что очень круто, что мы даем и художникам, и фотографам возможность для самовыражения. Мне хочется дать какую-то смысловую нагрузку этому пространству. Привлекать людей не просто едой и алкоголем, а давать им что-то большее.
Инсталляция в баре — не первый (хотя и масштабный) эксперимент Ивана Горшкова по освоению искусством негалерейного пространства. Первый состоялся в конце 2014 года — тогда его скульптуры появились в витрине бутика итальянской обуви Baldinini. Работа была даже номинирована на рекламную премию AdWorker как «оксюморон на тему моды и искусства, нестандартное представление продукции» и «как новая площадка презентации искусства в городе», но не выиграла. Тем не менее скульптуры в витрине заметили многие, а обсуждение, не теряет ли художник лицо, отдавая работу для рекламы ботинок, еще долго занимало местное сообщество.
— В Воронеже все в таком состоянии, что даже в витрине магазина скульптура работает во благо, — считает Иван Горшков. — Тут и воспитательная роль, и формирование вкуса, и бурление умов, такое противостояние, кто кого: витрина поглотит искусство или искусство взорвет витрину. В Москве мои друзья уже давно отказывались от подобного, но в Воронеже до сих пор витрина, выставляющая искусство — это хорошо. Меня радует, когда люди друг другу нужны, и удручает, когда искусство никому не нужно, а тут владельцы заинтересовались, решили, что искусство — это тренд, это что-то, с чем можно жить, что рифмуется с каким-то лайфстайлом. Что транслирует эта витрина? Что в Воронеже современное искусство — не шок, скандал и угар, а может быть спокойным приятным атрибутом, частью жизни, стиля, имиджа, современного мира. Видимо, владелец этих ботинок должен ходить на выставки, интеллигент — в Воронеже это хороший мэсседж. Хотя в другом месте такой жест мог бы транслировать и другой статус: искусство продалось, художник — подстилка для буржуев, дикая пошлятина. Но тут вопрос, кто перетягивает одеяло. В Воронеже, мне кажется, — искусство. Это прецедент, новое поле для разговора. Я пошел на это, потому что такого раньше не было, это новый уровень развития.
Впоследствии правда подобных экспериментов не повторилось и декораторы ограничивались собственными объектами.
Бизнесмен Сергей Кочурин строит трехэтажное здание в центре Воронежа. Когда оно будет завершено, Сергей и сам не знает наверняка («зависит от денег, сейчас у меня другие приоритеты»), но коробка была уже готова, а место пустовало. В конце 2014 года Сергей перевез сюда свой Культурный центр «Кампанелла» (раньше он работал по принципу тайм-кафе, где время от времени проходили выставки и творческие встречи). Провел выставку современного искусства, в том числе с работами из собственной коллекции (выставку курировал Арсений Жиляев), и джазовый концерт (играли Хокон Корнстад и Black Sea Orchestra), а затем отдал пустующее пространство под мастерские молодым художникам Евгении Ножкиной и Сергею Ряполову. На несколько месяцев они, на тот момент еще не слишком известные за пределами Воронежа, получили место для работы безо всяких условий и ограничений. За сезон художники провели несколько выставок (персоналок и кураторских проектов), артист-токов и дискуссий и наработали материал для новых проектов.
— У художника сейчас есть два пути, — говорит Евгения Ножкина. — Можно идти и писать березки или вот эту конкретную церковь, стоя спиной к этому конкретному дому, и тогда работа продастся, и если ты хочешь есть, то ты должен быть не художником, а, как в Советском союзе это называлось, идти «на панель». Но если ты пошел на панель, то тебя не возьмут ни на одну приличную выставку. Это замкнутый круг: чтобы что-то делать — книги, холст, краски — нет денег, а чтобы были деньги, нужно продавать работы, чтобы продавать, они должны быть продажными, поэтому ничего экспериментального ты не сделаешь. За тот год, пока мы работали в «Кампанелле», ни одной моей работы никто не купил, я не могла снимать мастерскую даже в Воронежском центре современного искусства (ВЦСИ) — хоть она не стоит больших денег, но платить за коммуналку все равно нужно. И если бы Кочурин не дал мне пространство, у меня бы не было никакой мастерской и не было бы выставок. Когда мы делали выставки в галерее «Х.Л.А.М.», нам хотелось еще и еще, но художников в Воронеже много, и ты не можешь делать выставку в одной и той же галерее каждый месяц. В «Кампанелле» была не только мастерская, где я смогла делать большие скульптуры, для которых дома просто нет места, и работы из лозы, но и возможность делать выставки. Пространство было не слишком комфортным в бытовом плане, поэтому я не рассиживалась, просто не могла отвлекаться на что-то помимо работы, я начинала в 9 утра и уходила вечером.
После этого или по причине этого, но после года в мастерской на стройке в жениной творческой биографии поменялось многое: ее работы показал Воронежский областной художественный музей им. И. Н. Крамского (объемные скульптуры из проволоки и ткани выставили во внутреннем дворике, и для местного актуального искусства это серьезный прецедент), в петербургской галерее «Люда» в рамках коллективного проекта воронежских художников, персональные выставки прошли там же в пространстве «Интимное место» и в московской кураторской мастерской «Треугольник». Кураторский проект Яны Малиновской и Михаила Лылова «Наблюдения открытого пространства», внутри которого у Жени получилась целая выставка, в этом году номинирован на «Инновацию».
Если говорить про выгоду бизнесмена, то во многих крупных городах подобная схема работает по принципу джентрификации: если на начальном этапе предоставить недострой местному творческому коммьюнити, то место может стать модным еще до того, как инвестор завершит проект. Но если бизнес — не строительство или торговля, то, как в истории Сергея Кочурина, поддержка может быть только альтруистичной (или наоборот — эгоистичной), и вся выгода будет только в том, чтобы обустроить город для себя.
— Мне бы хотелось привносить что-то новое в то место, где я живу, не только за счет бизнеса, но и такой социальной активностью. Я совершенно твердо убежден, что нет ничего, что нельзя было бы сделать без помощи государства, и уверен, что идти к нему на поклон, чтобы получит бюджет на проведение каких-то культурных мероприятий, нельзя, это обуславливает несвободу культуры. С другой стороны, поскольку государство все больше подминает под себя всю жизнь, то формировать повестку культурной и социальной жизни не партии и правительству, а нам, людям, которые не пилят бюджеты, а реально зарабатывают, очень важно. Скорее, это иррациональная история. Коллекционером я себя не числю. Просто повернулся как-то в сторону современного искусства и что-то для себя тут разглядел. Мне нравится порой та энергия, что сгущается в некоторых работах и консервирует её. Обращаясь к ней, когда угодно, получаешь нужный тебе в данную минуту заряд и посыл. Но любых вопросов, адресованных пиарящемуся бизнесмену, коллекционеру, меценату, мне лучше не задавать. Я ни то, ни другое, ни третье.
Сейчас «Кампанелла» снова закрыта: чтобы использовать это пространство для мероприятий, его нужно достроить, а это вопрос времени и денег.
— Тем не менее интерес к этому месту есть, и у меня он тоже есть, — говорит Сергей Кочурин. — Скорее всего, арт-пространство тут и останется, вероятно, я добавлю сюда хорошей музыки, но пока все это на стадии планирования.
Иван Горшков. Проект «Король Паштет». 2014. Ресторан O’Hara, Воронеж // Фото: Софья Успенская, eda.36on.ru, riavrn.ru
В ноябре 2014 года Иван Горшков провел персональную выставку «Король Паштет» в воронежском ресторане О’Hara. Экспозицию составили арт-объекты из пищи, которые были съедены в финале вернисажа. Совместный проект художнику предложили в О’Hara, идею выставки придумал сам Горшков, а работы по его эскизам реализовали повара и кондитеры заведения. Перед зрителями предстали торт «Растерянный карлик», мясной «Король Паштет», шоколадный «гном» в шапке из вишневого желе. Все вместе — рефлексия на тему стереотипов и табу, осмысление противоречий («Современный художник должен выставляться на квартирниках, в гаражах и в странных галереях, а закрытая вечеринка в дорогом ресторане — явление, как кажется, противоположное истинному искусству»).
— Закрытый вернисаж с официантами и списками на вход — это звучит так буржуазно, что для уважающего себя художника это все дурно пахнет. Я вырос на таких представлениях, что одно хорошо, а другое — нет. Всю мою молодость все мои знакомые художники пытались откреститься от этой буржуазности. И мне это не то чтобы надоело, но захотелось исследовать эту тему, — объяснил выбор места Иван Горшков.
Соавтор выставки Инна Питерова — в прошлом успешный маркетолог и пиарщик, а теперь создатель собственной пекарни и шеф-кондитер нескольких заведений, среди которых O’Hara — и не скрывает, что совместный с художником проект — это пиар:
— Да, конечно, это пиар, но это не навязчивый пиар или джинса, а что-то интересное, что захватывает аудиторию, эпатирует публику. Об этом ужине говорили и говорят до сих пор. Мероприятие происходило в ресторане, так как реализовать эту идею вне ресторана было просто невозможно, таковы условия работы с продуктами. Но у нас была задача сделать что-то необычное, без коммерческой подоплеки: мы не продавали билеты. Работа с Иваном — это был такой заряд эмоций, прикосновение к искусству, что-то необычное, такой арт-хаус. После выставки Ивана к нам обратился Областной художественный музей им. А. Н. Крамского, это их заинтересовало, и несколько искусствоведов отметили, что подобные проекты делались в Европе или Америке, но для Воронежа этот проект уникальный.
Фрагменты коллективной выставки «Дальше действовать будем мы». Куратор Арсений Жиляев. 2009. ТЦ «Петровский пассаж», Воронеж // Фото: ВЦСИ
Иван Горшков в финале перформанса назвал «ужин современного искусства» своей лучшей работой за последние пару лет. Студию Инны Питеровой благодаря «Королю Паштету» пригласили участвовать в Ночи музеев в Музее Крамского: там кондитеры с помощью белковых красок и шоколада сделали реплики картин советского импрессиониста Герасимова. Еще один похожий ужин — уже с авторскими работами самой Инны Питеровой по мотивам Алисы в стране чудес — O’Hara успешно провела минувшей осенью.
— Это недооцененная ниша, и это во многом сложно и для людей искусства, потому что когда дело касается какого-то коммерческого проекта, то у них тоже есть свои принципы и сложности, — считает Инна Питерова. — Но мне кажется, тут важно дать художнику полную свободу творчества, никак его не ограничивать, что, например, у нас и получилось с Иваном: он говорил, что делать. Когда мы красили наш 50-килограммовый торт, на мой взгляд это было слишком, но я била себя по рукам и не лезла. Здесь главное дать волю творчеству, и тогда результат получится крутой.
Именно с такого подхода в 2009 году Воронежский центр современного искусства (ВЦСИ) — уникальный пример художественной самоорганизации в России — начался как институция: первая громкая выставка центра — «Дальше действовать будем мы» — прошла в строящемся ТЦ «Петровский пассаж», а масштабный «Живой музей перформанса» — в еще незаселенном ТЦ «Европа». По большому счету, на репутацию площадок это повлияло примерно никак (хотя в архиве Яндекс-новостей «Музей перформанса» — лучший из всех связанных с магазином инфоповодов). Но вот для художников опыт проведения выставок в таком формате стал важным примером самоорганизации, который до сих пор вдохновляет региональные арт-сообщества.
Фрагменты выставки «Живой музей перформанса». 2010. ТЦ «Европа», Воронеж // Фото: Николай Алексеев, Катена Бочерова
Любая из описанных стратегий могла бы стать моделью для взаимодействия художников и пиарщиков, если бы не пресловутый человеческий фактор. Не на любую выставку условного Ивана Горшкова найдется Инна Питерова, которая будет понимать, что совместный проект ценен не количеством размещенных баннеров и логотипов.
Создатели ВЦСИ на любой вопрос про возможность спонсорской поддержки до сих пор вспоминают историю про компанию, которая предлагала помочь с организацией выставки, если художники за это прорекламируют их диваны. И дело здесь не в снобизме художников, которые не готовы продавать свои идеи — просто они вложили в воронежское арт-комьюнити слишком много своих сил и денег, и только финансовой составляющей уже недостаточно, чтобы «войти в долю».
The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.
Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.
[…] Арт-центр «Кампанелла», задуманный воронежским издателем и меценатом Сергеем Кочуриным, пережил лишь один выставочный сезон 2014 года, который планировался как пилотный. В трехэтажном недостроенном помещении с черновой отделкой работали художники (как галерейные, так и уличные), проходили кинопоказы, выставки и концерты. Одно из самых многообещающих мест Воронежа сейчас используется в качестве складского. […]
[…] Арт-центр «Кампанелла», задуманный воронежским издателем и меценатом Сергеем Кочуриным, пережил лишь один выставочный сезон 2014 года, который планировался как пилотный. В трехэтажном недостроенном помещении с черновой отделкой работали художники (как галерейные, так и уличные), проходили кинопоказы, выставки и концерты. Одно из самых многообещающих мест Воронежа сейчас используется в качестве складского. […]