Воронеж

772        1        FB 0      VK 0

За последние несколько лет актуальная художественная повестка заметно расширилась за счет региональной сцены: появились новые имена, инициативы и институции, за деятельностью которых нельзя не следить. Развитию современного искусства посвящен выпущенный Фондом Владимира Смирнова и Константина Сорокина сборник «Анатомия художественной среды: локальные опыты и практики» под редакцией искусствоведа и куратора Константина Зацепина. Семь авторов и непосредственных участников художественного процесса от первого лица рассказывают о развитии современного искусства в шести российских городах. Aroundart.ru продолжает публикацию этих текстов, в третьем выпуске – материал художника и одного из основателей ВЦСИ Ильи Долгова о развитии воронежской художественной сцены, дополненный рассказом куратора и художницы Ирины Аксёновой о её новом этапе. 

Вступительный текст Константина Зацепина

Первая часть: От «сурового стиля» до арт-лаборатории. Куратор Лейли Асланова об опыте Ростова-на-Дону

Вторая часть: группировка ЗИП о художественной сцене Краснодара

ОТ «КАТАКОМБ» К ИНСТИТУЦИЯМ

Илья Долгов

Говоря о художественной ситуации в Воронеже, я оставляю за рамками 80-е — 90-е годы и веду речь, прежде всего, о промежутке времени с 2004 года по наши дни, свидетелем которого я являлся. Этот период можно условно разделить на три достаточно четких этапа. На каждом из них городская арт-среда функционировала по-разному и все ее участники по-разному ощущали себя в ней.

Этап 1. «Катакомбный». 2003–2006

Этот период связан с деятельностью творческого объединения «ПИ» («Пограничные исследования»). Изначально в группировку входили Арсений Жиляев, Мария Чехонадских, Николай Алексеев, Иван Горшков, Александр Синозерский и я. Мы начинали с литературных опытов, потом откуда-то из интернета узнали, что бывает «современное искусство», какими-то клочками сформировали о нем представление, еще не видели никаких выставок, не ездили ни в какую Москву, но решили делать из определенных «эстетических принуждений» то же самое.

Знакомились мы друг с другом совершенно случайно: кто-то вместе учился, кто-то дружил с детства. Постепенно мы собрались в одну сеть. Наши увлечения тогда были редкостью, и найти кого-то с похожими в обобщенно-студенческой среде было и легко, и радостно. У каждого уже были свои личные интересы и творческие практики (поэзия, философия, живопись и т. д.). Сначала они стихийно складывались в групповые формы на основании дружбы, но очень скоро обрели рамку, теорию и фантазийную институациональность, во многом за счет харизмы Арсения.

Тогда, в 2005–2006 годах, мы просто делали то, что считали нужным и «крутым». Акции, тексты, фильмы, квартирные выставки, поэзия, игры и сетевые провокации. Публиковали отчёты на своём сайте и в блогах. Такой маленький богемный андеграунд, очень интеллектуальный, закрытый и аутичный. Это были разные акции, естественно, вне каких-либо институциональных стен — квартирные выставки и перформансы, акции в городской среде, либо на природе – в лесу, в поле. Но, в отличие от стрит-арта, это были не попытки разговора с публикой, с публичным пространством, а, наоборот, очень камерные акции в духе «Коллективных действий», для крайне узкого круга «посвященной» тусовки — с некими абстрактными инструкциями, ритуализированными действиями, где все символы, объекты и коды очень нагружены и переплетаются друг с другом, встраиваются в какую-то теоретическую систему, часто с элементами психоанализа (сказалось обучение на философском факультете). Так же, как в концептуализме, было ничего не понятно без текста, а зачастую текстами вся акция и ограничивалась. Произведения-исследования, текстовые, визуальные, акционистские, работали со зрителем как с материалом и были радикально, герменевтично замкнуты. Например, первая акция, вполне еще подражательная, заключалась в том, что участникам давалась бумажная инструкция – прийти в определённое время в определённое место. Люди приходили – и больше, собственно, ничего не происходило. Какие-то выставки-перформансы происходили на квартирах, опять же, в очень замкнутом формате, предполагалось, что вообще никакого диалога нет ни с кем, за исключением самих участников.

Акция Ивана Горшкова «Проникновение». Воронеж, 2005 

Кроме того, для деятельности «Пограничных исследований» была крайне характерна любовь к различным мистификациям. К примеру, характерна в этом смысле одна из акций, в которой мы работали с медиа. Исходный сюжет состоял в том, что «Газпром» проводил в Воронеже «кросс наций». Мы это мероприятие отфотографировали и выложили в ЖЖ, в арт-сообщества, с пометкой, что «Пограничные исследования» провели такой массовый перформанс. Поскольку никто воронежских новостей не читал, все, в том числе уважаемые московские теоретики, поверили и долго выясняли концепцию — зачем мы заставили бежать толпу людей в центре города и т.д. Эта склонность выдумывать какие-то фикции, сказки, сохранилась до сих пор. Еще один пример — квартирная инсталляция «Степень реализации в царстве мягкотелых». Там было собрано «сообщество» новогодних игрушек в новогоднем антураже старой советской квартиры, в которой много чего происходило, такое культовое место, которое с 70-х годов было «законсервировано», чем мы активно пользовались. И откуда-то из-под стола, поверх этих гирлянд читался тяжелый, бессмысленный структуралистский текст. Сейчас даже нам самим уже сложно вспомнить, зачем именно мы делали так, а не иначе…

Впоследствии «ПИ» переросло в «ПОППИ» – «Популярные Пограничные Исследования». То же изучение разрывов, но с более дружелюбным интерфейсом. Акции стали более «карнавальными». Самый резонансный из тогдашних проектов – «Чудесные превращения». В поле, над побережьем Дона, была воздвигнута инсталляция в духе arte povera, с другой стороны — очень пафосная живопись Ивана Горшкова с какими-то героями, деятелями… Все это в конце концов было облито бензином и сожжено.

Весь этот период длился года три. Странная была смесь ощущений — с одной стороны, сохранившаяся в среде современных воронежских художников по сей день тяжесть и душность из-за катакомбного положения. Ноль возможностей коммуникации с городом, полное отторжение. Мы даже никак не пытались наше сообщество расширять. С другой стороны — никто не оглядывался бесконечно по сторонам… Потом большинство участников объединения уехали в Москву, и «ПОППИ» рассыпались.

В чем все-таки была специфика? В целом по ситуации это было похоже на тот же ранний московский концептуализм. Где-то краем уха услышали какие-то обрывки информации, и из этих обрывков слепили некую мракобесную провинциальную модель «большого современного искусства».

Примерно параллельно с нами работала художественная группа «-Ться», занимавшаяся таким слегка абсурдистским видеоартом (Николай Алексеев, Константин Мошкин), с членами которой мы тоже потом подружились, а Коля стал председателем правления ВЦСИ.

Этап 2. «Романтический». 2007–2012

На этом этапе начинается строительство институций, но все еще в каком-то «сказочном», романтическом ключе. Некий воронежский культурный деятель Алексей Горбунов попал на одну из квартирных акций «Пограничных исследований», удивился, что в Воронеже такое вообще бывает, и решил открыть галерею современного искусства. Озарение у него произошло в 2007-м году и он открыл галерею «Х.Л.А.М.», работавшую первые лет шесть как сподвижнический культурный центр. Не было ни продаж, ни какой-либо коммерческой составляющей – Горбунов финансировал галерею за счёт другого бизнеса. В этой галерее начали выставляться экс-участники «ПИ» – Иван Горшков, молодые художники, вперемежку с представителями поколения 80–90-х — наивного, примитивистского искусства (Сергей Горшков, Валерий Мишунин, Евгений Чепурин). Очень маленькая галерея, собственно, переделанная квартира – три комнатки общей площадью метров пятьдесят, очень камерная. Но поскольку это была первая «официальная» галерея современного искусства в Воронеже, там был адский ажиотаж, нельзя было протолкнуться, очереди стояли.

Очень смешно, что члены союза художников требовали эту галерею закрыть: они никак не могли понять, что это частная галерея, а не муниципальный выставочный зал. Они считали — мэр должен прийти и закрыть. Или наоборот — мы придем и сделаем вам свою выставку, «хорошую». Иными словами, галерея совершенно не вписывалась в сложившуюся в городе систему координат.

В этот момент начинает формироваться система субъектов: галерея, галерист (хоть и без продаж), художники. Эти самопровозглашённые субъекты начали формировать ситуацию. Зрителей было много, но зрителей в достаточной степени случайных – настороженное отношение к происходящему было и у них, и у журналистов.

Проекты, которые показывали в галерее, были эклектичными – от очень смешанных групповых выставок до цельных персональных, как, например, «Новый музей революции» Арсения Жиляева, и кураторских проектов.

К 2009 году все бывшие участники «Пограничных исследований» стали самостоятельными художниками. Арсений давно работал в Москве, я там же учился в ИПСИ. Появились коллеги-теоретики, коллеги-художники: Мария Чехонадских, Лиза Бобряшова, Николай Алексеев, Иван Горшков, Михаил Лылов. Для воронежской ситуации это был вулкан молодой энергии. И, поскольку все уже как-то соприкоснулись с большим миром современного искусства, то решили делать свою собственную маленькую арт-систему – с выставками, лекциями, круглыми столами. В русле модной тогда самоорганизации художников: сами придумали проект — сами сделали. Так появился Воронежский центр современного искусства – низовая инициатива, результат самоорганизации людей доброй воли. Каждый проект ВЦСИ – это совместная работа по производству арт-события из ничего – из отсутствия юрлица, помещений, бюджетов, инфраструктуры, поддержки и т.д. События устраивались в самых разных пространствах, случайно найденных.

5 июня 2009 года в торговом центре «Петровский Пассаж» Лиза Бобряшова и Михаил Лылов сделали выставку «Дальше действовать будем мы!». Кураторами выступили Арсений Жиляев и Мария Чехонадских. На этой выставке новая генерация воронежских художников впервые была представлена как некая целостность. «Воронежский центр современного искусства» был еще только названием и уж точно никто не представлял, что из этого выйдет. Большой проект из работ воронежцев и московских друзей, в трех больших залах несданного торгового центра (что стало традицией). Из описания выставки: «Как известно, молодость – это время эксперимента, время рождения нового, время героев. Поэтому неслучайно в название выставки вынесена строчка из песни культовой рок-звезды 80–90х Виктора Цоя. Художники, выросшие в эпоху стремительных исторических изменений, сквозь свои личные истории прочувствовали дух свободы, надежды и разочарования. Сегодня их искусство эхом из прошлого говорит о буре и натиске будущего. Поколение новых героев вновь требует перемен. И, прежде всего, нового художественного языка, подходящего для выражения стремительно изменяющейся постсовременности».

Начиналось все прекрасно, директор этого торгового центра начитался модных журналов, знал, что современное искусство — это гламурно, хотел преподнести его как некий «лакшери», устроил какой-то невероятный фуршет с неграми в звериных шкурах, разносившими закуски. При этом само искусство было совершенно иным – искусство художников, позже названных «новыми скучными». В итоге выставка привела всех в невероятную ярость, в прессе вышли совершенно разгромные статьи. И саму выставку разгромили на второй же день, причем не зрители, а рабочие, которые, посмотрев на то, что было выставлено, решили просто продолжить ремонт.

Выставка «Дальше действовать будем мы!». Воронеж, ТЦ «Петровский Пассаж», 2009

Такая карма нас дальше и преследовала. Появлялся то один знакомый бизнесмен, то другой. Следующая выставка прошла в недостроенном офисном центре, третья – опять в торговом (выставка Can’t take it anymore (декабрь 2009 года) прошла в БЦ BRW, выставка «Основания» (март 2010 года) – в БЦ «Европа». – прим. ред.). Такой «пиратский» подход – на свои деньги, своими силами. Эта ситуация продолжалась где-то два-три года. Параллельно мы читали лекции по современному искусству, и вокруг нашей деятельности сформировалась своя постоянная аудитория человек в сорок, которые приходили на все события. Нас даже начали обвинять начинающие авторы, что мы — это такая зажравшаяся институция с блатными связями, никого к себе не берём, а должны всем предоставлять равные выставочные площадки.

Был период, когда нам казалось – и мы заставляли друг друга в это верить, – что сейчас вот-вот и Воронеж «прорвёт». Что все москвичи сюда приедут, и филиал ГЦСИ откроют или ещё какое-то чудо случится… Был режим некой постоянной «сказки». Но чуда не произошло, мы устали, и к 2012-му году снизили темп деятельности, он стал более спорадическим.

В какой-то момент мы познакомились с людьми из губернаторского окружения — новый губернатор любит представлять себя «просвещенным самодержцем»: то спортсменов поддержит, то художников настоящих на пленер отправит или молодым художникам чего-нибудь подкинет. Мы попросили у него помещение и года полтора обходили всякие заброшенные места, параллельно зарегистрировали НКО и в конце концов в 2013 году нашли то помещение, которое могли осилить. Маленькое, камерное, где-то 150 кв. м., зато в центре города. Помещение нам досталось в переходном статусе между банком и пиццерией, даже осталось окошко для выдачи пиццы.

Выставки ВЦСИ, 2010

Этап 3. «Институциональный». 2013 — настоящее время

Это время, когда институции стали работать реально. Речь не только о нас. Галерея «Х.Л.А.М», например, начала ездить на ярмарки, продавать, началась нормальная галерейная жизнь. Институциональная жизнь потекла и у нас: налоговая, оплата коммуналки, выставочный план. Помещение нам дали в безвозмездную аренду, но больше никаких ресурсов мы ни от кого получить не смогли – разве что раз в год кто-нибудь подкинет. У местных олигархов деньги просить бесполезно: у них чёткое менеджерское сознание – должна быть отдача. Мы долго возились с ремонтом, последний год работаем в режиме одной выставки в полтора месяца, и выставки в основном привозные. Продолжаем читать лекции и проводить практические занятия для молодых художников.

Какими фантазиями мы направляли себя, когда входили в институциональную фазу? Мы не хотели просто показывать выставки или читать лекции. Наша первая цель была — кристаллизовать некое городское сообщество на некой коммуникативной площадке и в перспективе – изменять город. Пространство, конечно, сформировалось, но в целом эта цель осталась утопической. Вторая — чтобы ВЦСИ не был похож на вялотекущую провинциальную кунстхалле. Хотелось создавать в его рамках некий продукт, значимый не только для Воронежа, но и для страны в целом. Эта задача тоже, пожалуй, не была выполнена, чтобы её реализовать, нужно всё время тратить на творчество, уйти в него с головой, чего никогда полностью не получалось. Сейчас мы думаем о поиске новых путей.

Что удалось сделать с аудиторией за это время? Если брать с 2009 года, когда нас громили и журналисты, и рабочие, и публика, то общий настрой в городе изменился достаточно сильно. Появился и лояльный пул журналистов с попытками осознанной аналитики, и некая публика, которая понимает, что она перед собой видит, задает вопросы, ищет смыслы, берёт книжки в библиотеке. К нам часто заходит публика и потом возвращается. Так, к нам на выставки и лекции ходят тётушки предпенсионного возраста. Не знаем, что у них в голове, но они приходят. За месяц на одну выставку приходит где-то полторы тысячи человек, рекорд — две с половиной. Вообще, аншлаги на вернисажах в Воронеже — частое явление, хотя в последнее время ощущается определенная усталость.

Однодневные выставки в ВЦСИ по итогам пребывания в мастерских, 2015

ТЕКУЩАЯ СИТУАЦИЯ: «ДЕВОЧКИ» И ПЕРВОСУП 

Ирина Аксёнова

Для начала несколько слов о ситуации с культурной жизнью в Воронеже, которая довольно сильно изменилась за последние два года. После бурных и насыщенных 2013–2014 годов наступил ощутимый откат, который проявляется в количестве и в характере проектов в области искусства, в реакции публики на малейший выход за границы общепринятого.

Наиболее показательной является ситуация вокруг фигуры Эдуарда Боякова, приглашенного стать ректором Воронежской академии искусств, и начатых им амбициозных преобразований художественной среды Воронежа. Возможно, одним из главных достижений «бояковщины» стала неожиданно бурная дискуссия о культурной политике города, в которую яростно включились самые разные общественные и арт-деятели Воронежа. Консерваторы от искусства объединились в так называемый «Культурный Фронт», который яростно сражался со всеми нововведениями Боякова. Судя по тому, чем все закончилось, они победили. В 2014 году большое здание бывшего Дома Офицеров на центральном проспекте Воронежа было передано Академии Искусств по инициативе ее ректора и стало называться Мариинской гимназией. Она стала площадкой для множества культурных инициатив, в том числе, в сфере современного искусства. Вместе с отъездом (точнее, бегством) Боякова в 2015 здание под бурные аплодисменты местного арт-сообщества отобрали назад, дальнейшая судьба его неясна.

Здорово подкосил арт-среду и финансовый вопрос, который стал особенно остро в последние пару лет. Галерея «Х.Л.А.М», без которой невозможно представить историю воронежского современного искусства, переживает далеко не лучшие времена. Очевидно, что в Воронеже никогда не было большого спроса на авангардное искусство, но сейчас его уровень упал просто до нуля. Тем не менее, битва еще не проиграна, и «Х.Л.А.М.» продолжает поддерживать молодых художников, соглашаясь на разные авантюры вроде выставки про секс и сексуальность («Чем больше, тем больше», февраль 2016 года).

Арт-центр «Кампанелла», задуманный воронежским издателем и меценатом Сергеем Кочуриным, пережил лишь один выставочный сезон 2014 года, который планировался как пилотный. В трехэтажном недостроенном помещении с черновой отделкой работали художники (как галерейные, так и уличные), проходили кинопоказы, выставки и концерты. Одно из самых многообещающих мест Воронежа сейчас используется в качестве складского.

Резиденция в заповеднике «Дивногорье», которая два года принимала художников из России и зарубежья (последний проект «Культурный ландшафт: от представления к содействию» вошел в шорт-лист премии «Инновация»), с большой вероятностью не продолжит свою работу этим летом опять же из-за отсутствия ресурсов.

Что касается Воронежского центра современного искусства, то его деятельность также существенно изменилась за последнее время. Пожалуй, переломным стало лето 2015 года, когда после двух лет попыток создать «правильную» арт-институцию (с директором, менеджерами и стабильным бюджетом) центр окончательно перешел в режим самоорганизации и коллективной ответственности. Что же такого случилось в течение тех жарких и пыльных летних месяцев?

Во-первых, выставка «Девочки пришли», которая не просто показала искусство новой волны художников (точнее, художниц), но обозначила, что ситуация бесповоротно изменилась, и источником изменений являются теперь эти девчонки. Конечно, именно ВЦСИ вскормило эту новую женскую волну, так как все художницы в разное время вышли из образовательных курсов и мастерских при центре, выросли под присмотром отцов-основателей.

Во-вторых, превращение бóльшей части ВЦСИ в мастерские художников, когда в распоряжении, в первую очередь, тех самых «девочек» оказалось идеальное пространство для индивидуального или коллективного рывка. Что касается, выставочной программы, то из-за недостатка (точнее полного отсутствия финансирования) ВЦСИ не может позволить себе смотрителя, поэтому работает в режиме одно- и двухдневных выставок, что задает довольно динамичный темп.

Последним невероятным событием лета 2015 стала недельная школа для молодых художников «Магма тайн», которую Иван Горшков устроил в деревне Петино. Одним из самых важных результатов было появление одноименной арт-группы «Петино». Она состояла из 9 участниц (Юлия Горшкова, Ольга Белоглазова, Светлана Шилина, Татьяна Данилевская, Евгения Ножкина, Анна Курбатова, Полина Лесовик, Елизавета Щукина, Ирина Аксёнова): художниц, танцовщиц, ученых и философов, – которые возродили в Воронеже жанр перформанса, а также пережили уникальный опыт коллективной работы. Арт-группа, правда, как это часто случается с горизонтальными платформами, объединяющими довольно разных людей, после двух групповых работ перешла в формат индивидуальных высказываний. Но в «Петино» была ещё и мощная самооборазовательная составляющая: участницы в течение полугода делали еженедельную ридинг-группу по истории перформанса, которая сейчас переродилась в открытые для всех желающих встречи по изучению истории современного искусства (на основе книги «Искусство с 1900 года»).

«Девочки пришли». Воронеж, ВЦСИ, 2015

К чему же привели все упомянутые выше события? Есть сильно выросшее, прежде всего – количественно, коммьюнити художников. Это сообщество довольно разнородно и в своем текущем эстетическом поиске, и в уже накопленном опыте. Конечно, оно не делится четко на «первую» и «вторую» волну художников, есть те, кто осознанно не участвуют в процессе мифотворчества про поколенческий проект — Кирилл Гаршин, Сергей Ряполов, Егор Астапченко. Часть молодых художников (Женя Ножкина, Таня Данилевская, Сергей Ряполов, коллектив «Лисички») уже нашли свои темы, медиумы и последовательно с ним работают. Часть людей (Аня Курбатова, Лиза Щукина, Полина Лесовик, Ира Аксёнова) пока находятся в поле экспериментов. Несмотря на заявленную в программной выставке «Девочки пришли» женскую тематику, пожалуй, только коллектив «Лисички» и отчасти Женя Ножкина последовательно ее разрабатывают, хотя через разные, порой противоположные, подходы.

Воронеж не обошла волна творческой миграции в столицы: Илья Долгов, часть коллектива «Лисички» в лице Жанны Долговой переехали в Санкт-Петербург, еще несколько людей планируют туда перебраться в ближайшее время. В то же время летом 2016 года ожидается прилив новых сил: ВЦСИ станет международной резиденцией и примет художников из Армении, Азербайджана, Украины, Грузии и Великобритании.

Кажется, потенциал у текущей ситуации довольно высок, хотя все работает и существует в режиме «вопреки»: вопреки отсутствию финансирования, вопреки традиционному отношению к художникам как к «альтернативно одаренным» людям, вопреки к уменьшению количества дружеских локальных площадок. Но, возможно, именно эта энергия сопротивления так необходима молодым воронежским художникам для дальнейшего роста. Они в некотором смысле пришли на «все готовенькое»: ВЦСИ с выставочной площадкой уже создан, можно работать в крутой мастерской задешево и в центре города, художники «первой волны» всегда в доступе и готовы учить и делиться опытом. В текущем моменте не уместна энергия захвата, с которой в 2009 году воронежские ребята говорили: «Дальше действовать будем мы!», сейчас ситуация больше напоминает тепленький первосуп, из которого пока только обещает родиться новая Вселенная.

Евгения Ножкина «Дорогие сердцу». Воронежская область, музей-заповедник «Дивногорье», в рамках выставки «Наблюдение открытого пространства», 2015 // Фото: Ольга Данилкина

Добавить комментарий для ВЦСИ закрылся: в чём причины и в каком формате он будет работать дальше - УМБРА Отменить ответ

Connect with:

Комментарий

Ваше имя

• ВЦСИ закрылся: в чём причины и в каком формате он будет работать дальше - УМБРА:

  31.07.2019 в 15:59

  […] История ВЦСИ. Пересказ статьи художника Ильи Долгова и куратора Ирины Аксёновой для издания «Анатомия художественной среды: локальные опыты и практики», полный вариант здесь. […]

  Ответить