Внимание: сайт перестал обновляться в октябре 2022 года и на данный момент существует как архив.
##Институции

Тезисы о функционерах от искусства

5 119        8       

Егор Софронов собрал мнения о последнем противоречии вокруг проекта «Немосква» и изложил их, сопроводив своими размышлениями в «Тезисах о функционерах от искусства». Своими суждениями, впечатлениями и ожиданиями для aroundart.org поделились Александр Буренков, Мария Калинина, Виктор Мизиано, Иван Новиков, Мария Дмитриева, Александр Гореликов, Наиля Аллахвердиева, объединение «Кафе-мороженое» и «Лига нежных».

08.08.20    ТЕКСТ: 
I кураторская школа «Немосквы» в г. Сатка Челябинской области, октябрь 2019.

I.

Даже после полного его растворения в Пушкинском музее, похоже, шлейф скандалов преследует ГЦСИ вслед за его печальным и бесславным концом. Последнее его руководство, включая бессменного директора Михаила Миндлина, расследовала ФСБ, подозревая в коррупции при строительстве Калининградского филиала[1]Сотрудники ФСБ пришли с обысками в Государственный центр современного искусства в Москве // Телеканал Дождь, 31 мая 2016.. Заступившую на его место Веру Лагутенкову почти сразу же поймали на хищениях и уволили[2]Департамент музеев начал проверку Музейно-выставочного объединения «РОСИЗО». Ранее СМИ сообщили о получении руководством объединения многомиллионных премий // Артгид, 30 ноября 2018.

Один из переживших ГЦСИ мегапроектов, один из немногих в его когда-то распиаренном портфеле получивший реализацию — «Немосква», с самого начала имел противоречивую славу[3]Ниже я цитирую двух ранних критиков, Максима Евстропова и Ивана Стрельцова, проницательно распознавших искажающие предпосылки инфраструктурной гиперконцентрации, которую лишь воспроизвёл, не меняя, проект.. В четверг я перепечатал заявления двух кураторов, Елизаветы Кашинцевой и Олега Устинова, детально описавших опыт негативного взаимодействия с проектом: помпезная фальшь ложных обещаний, за которой последовали эксплуатация их неоплаченного труда, срыв всех обязательств и унизительный, необъявленный им отказ в ранее заявленной так громко поддержке[4]Кашинцева Е., Устинов О. «Задача проекта в том числе фасад»: о «Немоскве» // aroundart.org, 6 августа 2020.. Названные ими Лариса Гринберг, Антонио Джеуза, Анастасия Ломоносова на запросы прокомментировать заявления не ответили. В пятницу воспоследовал ответ Алисы Прудниковой, комиссара «Немосквы»[5]Прудникова А. Заявление в ответ критикам // aroundart.org, 7 августа 2020.. Насколько он удовлетворителен как для общественности, так и для её коллег по этому проекту, бывших и настоящих, в том числе, надеюсь, поможет прояснить данный материал. Для него я собрал мнения Марии Калининой, Виктора Мизиано, Ивана Новикова, Александра Буренкова, Марии Дмитриевой, Александра Гореликова и других.

Отдельно отмечу, что изложенное здесь от первого лица является моим собственным мнением. Но я буду рад, если окажусь не один.

II.

Я считаю, что вопрос не только в фиксации конкретных обязательств и их аберраций, злоупотреблений доверием, которые следует добросовестно исправить насколько это возможно, принеся глубокие извинения и заявив чёткие планы по внесению изменений по недопущению такого впредь, что справедливо считать единственно возможным дальнейшим modus operandi для институции и её функционеров.

До тех пор, пока это не будет сделано,

А. Я прослежу, чтобы были отправлены письма всем международным экспертам «Немосквы» и другим иностранным партнёрам Прудниковой и ко. по международному биеннальному движению и Уральской биеннале с изложением релевантных фактов.

Б. Я призываю всех журналистов, критиков, художников на каждой пресс-конференции, при каждом случае коммуникации и общения с Прудниковой, Ломоносовой, Гринберг, Джеузой адресовать им вопрос: когда будут выполнены их обещания и обязательства? В особенности — конкретные, перед Кашинцевой и Устиновым.

Питая подлинное уважение к данным заслуженным коллегам, не сомневаюсь, что они сделают верный выбор. В первую очередь, стоит отдать должное открытости и смелости Алисы ответить публично — на это отнюдь не многие бывают готовы.

Однако позволить истории быть скомканной и заметённой под ковёр обтекаемым, неконкретным пресс-релизом, не принимающим ответственности, не присягающим исправить упущенное, восполнить обязательства — значит увидеть в очередной раз возврат к циничному business-as-usual. А в нём имена Кашинцевой и Устинова могут оказаться подвергнуты проскрипции, и караван отправится дальше — обламывая всё новых контрагентов, этот непрекращающийся поток творческих доверчивостей.

III.

Вопрос также в том, чтобы обобщить и поднять более всеобъемлющие передовые размышления о кураторстве, администрировании художественной продукцией, функционировании институций, об уровне инфраструктурной детерминации, которые зависят от нелегитимных власти и капитала и воспроизводят их господство, паразитически усугубляя эксплуатирующие и добывающие динамики позднего неолиберализма.

Прудникова в своём ответе в очередной раз раскланивается перед а) фондом Владимира Потанина — виновником беспрецедентного ряда экологических катастроф с разливом топлива этим летом. Этот бывший российский чиновник, ставший миллиардером и олигархом, автор печально известных залоговых аукционов 1995 г., красуется вопреки экоштрафу в ₽148 млрд на июльской обложке русского Forbes; б) нефтехимическим концерном Сибур, которым владеет сосед президента Путина по дачному кооперативу «Озеро» и один из самых одиозных кремлёвских «кошельков». Акции этого концерна, купленные на государственную льготную ссуду, сделали долларовым миллиардером амбициозного молодого человека на то короткое время, что он был мужем одной из дочерей президента[6]Одним из основных совладельцев Сибура является также Леонид Михельсон, газовый миллиардер и меценат, стоящий за фондом v-a-c («Виктория — искусство быть современным»)..

В «Немоскве», в её кураторской школе особо участвовала также программа Арт-окно фонда «Искусство, наука и спорт» (фонда, спонсирующего также Музей «Гараж», впрочем, как это делает и фонд Потанина, выдавший грант за лучший музей в этом году этому и так хорошо наделённому капиталом частному учреждению) Алишера Усманова. Этот бывший советский уголовник, обладатель самой большой яхты в мире, статуса самого состоятельного жителя Британии, известен за коррупционные, скандальные сделки по приватизации с бывшим вице-премьером Игорем Шуваловым на пару с Романом Абрамовичем и крупные взятки Дмитрию Медведеву, а также за низкие зарплаты и продолжительность жизни его рабочих в Михайловском горно-обогатительном комбинате, — этом гиганте частно-присвоенного экстрактивизма, невозобновляемом ископаемом истоке и мотиве сверхсостояния российской «элиты».

Это самые токсичные — во всех смыслах, не в последнюю очередь с точки зрения окружающей среды — олигархические кланы. Стоит не упускать из виду их центральность в деятельности учреждений культуры и в их риторике. Эта центральность отнюдь не сводится только к незамарывающей передаче филантропической щедрости, как хотела бы нам это предъявить идеология отмывания искусством, а пронизывает и способ производства искусства, его производительные средства и отношения производства — его процедуры и социальности, его речь и поведения.

IV.

Институции современного искусства и его комиссары совсем не служат публике и общественному благу, искусству, художникам и художественному сообществу, как они заявляют в своих миссиях — их реальные хозяева, напротив, разрушают публичность и общественные блага в антидемократических корыстных интересах, угрожающих нашей планетарной выживаемости. Им не просто безразличны общественные и художественные ценности — больше того, господство их самовозрастающей стоимости зависит от разрушения и подчинения этих ценностей: как даёт увидеть на мгновение повествование Кашинцевой и Устинова, столь знакомое большинству вовлеченных в этот авангард прекаризации под названием искусство, подлинная лояльность институтов культуры и их функционеров вертикальна и состоит в осуществлении воли его господ поверх и вопреки всем интересам общества и искусства.

Вопрос также в том, какой вклад в переартикуляцию этих отношений может внести гласность и, следовательно, большая подотчётность. Вопрос в том, чтобы потребовать от деятелей искусства, от институций приверженности общественным интересам.

Фасад ЦВЗ Манеж в Санкт-Петербурге в преддверии открытия выставки «Немосква не за горами», август 2020. Фото Дмитрий Колесов.

Фасад ЦВЗ Манеж в Санкт-Петербурге в преддверии открытия выставки «Немосква не за горами», август 2020. Фото Дмитрий Колесов.

V.

Мария Калинина

Куратор I кураторской школы «Немосквы» в Сатке в 2019 году.

Кураторская школа в Сатке была придумана для того, чтобы ребята из регионов смогли осуществить свою мечту. Даже на этапе отбора заявок будущих студентов Школы мы руководствовались основными принципами «Немосквы» — дать голос тем, кто особо остро нуждается сегодня и сейчас в реализации проектов на местах, исходя из своих локальных проблем. Молодые кураторы приехали уже с эскизными идеями, которые шлифовались под чутким руководством приглашённых специалистов в течении двух недель. По итогам голосования были объявлены номинанты в ноябре 2019 года, которым и была обещана поддержка. Так как я больше полугода не работаю в проекте «Немосква» и не могу оценить качество проведённых переговоров между ведущими менеджерами проекта и заявленными «победителями», мне остаётся лишь заглянуть ещё раз на сайт платформы и убедиться в том, что там анонсировано. Уверена, что ситуация развернётся в позитивном ключе и обещанная поддержка трём финалистам будет в итоге предоставлена. Очень надеюсь, что эта забота и опека от платформы «Немосква» будет адекватна и релевантна столь амбициозным целям проекта.

Пресс-релиз о финале конкурса I кураторской школы «Немосквы» в Сатке. Сайт nemoskva.art.

Пресс-релиз о финале конкурса I кураторской школы «Немосквы» в Сатке. Сайт nemoskva.art.

VI.

Виктор Мизиано

Один из основных преподавателей кураторской школы в Сатке. Он попросил включить также мой вопрос ему, так как без него его фраза об этике «не имеет смысла»[*]Два молодых куратора написали заявление о взаимодействии с проектом «Немосква» — по их впечатлению, полном невыполненных обещаний и злоупотреблений доверием.
Я хочу собрать ответы или мнения. Прошу вас поделиться: собственным опытом, впечатлением, которые могли бы дополнить сущностно картину.
Шла ли на кураторской школе речь о поддержке финалистов? Шла ли речь о сайт-специфичном, то есть привязанном к конкретной локации, о подкрепленном дискуссионной программой разворачивании? Шла ли речь, что проект Немосква и корпорации кого-то поддержат? Было ли такое ожидание? Поддерживалось или развенчивалось ли оно командой, ответственными функционерами? Каков был ваш опыт сотрудничества? Вы сталкивался с произволом менеджмента, медлительностью или несоблюдением ранее обусловленного? Даже если в вашем случае вы встретили компетентное и удовлетворительное отношение — и это было бы важной деталью — какие соображения исходя из изложенного вы могли бы предложить о кураторской этике, о работе институций искусства?
.

Крайне сожалею, что школа обернулась этим конфликтом.

Не уверен, однако, что ситуация имеет отношение к кураторской этике. Скорее, это случай отхода менеджмента проекта от его первоначальных условий.

Если мне не изменяет память, и в самом деле исходно предполагалось, что разработанные финалистами проекты будут осуществлены в тех местах, куда молодые авторы их адресовали.

Это, собственно, отвечает духу кураторской практики, которая всегда контекстуальна, и духу проекта «Немосква», который собственно и хотел привлечь внимание к новым нестоличным местам.

Отдавая свои преференции этим проектам, я во многом исходил из этого критерия — насколько проект связан с местом, насколько он там потенциально затребован, насколько он будет в нем эффективен.

Надеюсь, что руководители проекта сумеют внести ясность в ситуацию.

Я позволил себе выделить курсивом в ответе Виктора критерий места: в мировом искусстве уже давно сайт-специфичность или локальная обусловленность стала параметром кураторской практики, особенно что касается искусства в общественно доступных пространствах и во взаимодействии с местными аудиториями[7]Сошлюсь также на опыт художника Никиты Спиридонова, чьи взаимодейственные проекты были подмяты, раздавлены и — в случае с фондом v-a-c — вычеркнуты вместе с анафемированным именем художника (о проскрипции на него я узнал, когда тщетно пытался получить от фонда комментарий для обнародования): Спиридонов Н. О чувстве неловкости: любительство против проектной логики институций // aroundart.org, 2 августа 2020.. Алиса Прудникова в своём ответе полагает, что претензия возникла из-за неоправданных ожиданий финансовой поддержки, но игнорирует уникальную привязку к местам разработанных в её школе проектов — как будто не знает, что такое сайт-специфичность.

Меновая стоимость проектной логики неолиберального культурного производства сводит местности до всеобщего эквивалента настолько, что значимость локальности — при всей напыщенной риторике поддержки регионального искусства — совершенно перестаёт для биеннально-ориентированных функционеров существовать, или, скорее, искажается в экстрактируемую и взаимозаменяемую знаковую стоимость. В этом смысле можно усилить разделение между административными манипуляциями и кураторской этикой, которым предупреждает своё суждение Виктор, и согласиться с ним в том, что о последней речи нет, поскольку ситуация не имеет к ней отношения.

VII.

Иван Новиков

Художник. В 2019 году сотрудник РОСИЗО-ГЦСИ, несколько месяцев работал над кураторской школой «Немосквы», пока не ушел оттуда сам.

Когда я прочитал публикацию Лизы и Олега то был, мягко говоря, растерян. То есть буквально не знал, что и как об этом думать. Я был причастен к подготовке и проведению кураторской школы, и мне вся эта инициатива виделась невероятно вдохновляющей и интересной. И честно говоря, моя память об этом проекте не резонирует с описанной ребятами ситуацией, что порождает вопросы. Поэтому кажется важным подчеркнуть два аспекта всей коллизии, которые бросаются мне в глаза.

Во-первых, у меня почему-то отложилось в памяти общее желание организаторов всеми силами помочь реализовать если не все проекты участников школы, то хотя бы победителей голосования (Кашинцева, Кутергин, Устинов). Как я понимаю, сам процесс обучения и финальная презентация проектов были нацелены именно на помощь в разработке и воплощении идей молодых кураторов. Тут надо отметить, что в самой школе я не был, и после её окончания не участвовал в дальнейшем её развитии. Соответственно, я могу предположить, что многого не знаю и не вполне ясно вижу ситуацию целиком. Но прежде чем перейти к каким-то иным своим проектам, я хорошо запомнил энтузиазм по поводу того, что проекты победителей вполне серьезно предполагается воплотить в жизнь. Не знаю, как это все оформлено было в документах или договорах, однако уверен, что воплотить кураторские проекты — было изначальной целью. При этом, я не уверен, что речь шла именно о финансовой поддержке, хотя, конечно, без неё всё трудновыполнимо. Если мне не изменяет память, то разговор шёл о привлечении ресурсов фондов, о возможности менеджерских усилий по поиску этих самых ресурсов.

Во-вторых, во всей этой истории мне видится ключевой проблема коммуникации. Я могу предположить, что произошли какие-то форс-мажоры, разразился коронавирус, и всё полетело в тартарары. Ситуация до сих пор шаткая, и многие проекты сдвигаются, а то и слетают вовсе. И я допускаю, что могла произойти именно такая накладка, что проекты Лизы и Олега не получается реализовать. Но, конечно, всё это необходимо проговаривать. Если что-то не удается, то это надо без стеснения признавать и обсуждать. Художники, кураторы, да и все остальные прекарии художественного мира не могут ничего противопоставить институциям кроме солидарности сообщества. И чаще всего — это последнее средство как-то повлиять на происходящее. Из этого я могу сделать предположение, что Лиза и Олег очень сильно раздосадованы и оскорблены сложившейся коммуникацией. А это, конечно, очень неприятный организационный результат, который точно никому не может быть нужен.

Очень надеюсь, что всё это окажется досадным недоразумением, которое вскорости будет исправлено и забыто. Может быть, я идеалистичен — как многие художники — но мне хочется верить, что это не системная ошибка, а череда нелепостей, которые привели к такому результату. Мне представляется очевидным, что проекты Лизы и Олега (проект Кутергина уже осуществлён в Манеже) более чем достойны реализации на высокопрофессиональном уровне и не могут быть отброшены из-за форс-мажорных обстоятельств.

Что если — гипотетически — Елизавета Кашинцева и Олег Устинов не только не получат никакой обещанной им поддержки, но будут хамски оскорблены, проигнорированы и внесены в чёрные списки? Каким тогда было бы твоё суждение?

Надеюсь, моя мысль будет понятна и возымеет определённый перформативный эффект (в смысле Джудит Батлер и Джона Остина) и сподвигнет помочь ребятам.

Я не верю, что такое может произойти. Это — как бы сказать — вне моей картины мира. Очевидно, что произошедшее — недосмотр и просчёт организаторов, но я не могу поверить, что художники будут люстрированы институциями.

VIII.

Александр Буренков

Куратор, в 2017–2018 годах сотрудник региональной дирекции РОСИЗО-ГЦСИ, курировал передвижную выставку проекта «Немосква» «Большая страна — большие идеи», сопровождавшую железнодорожную экспедицию, а также программу симпозиум-тура по Транссибу.

«Немосква» — бесспорно гораздо больше, чем просто стратегический проект регионального развития ГЦСИ. Это важный и крайне своевременный проект для всего российского искусства. Любая критика, приписывающая проекту колониальную оптику, кажется смехотворной перед реальными проблемами, требующими безотлагательного поиска их решения: отсутствием горизонтальных связей между региональными институциями, работающих инструментов международного продвижения региональных художников и кураторов, необходимостью объединять локальные сообщества единой платформой, исследовать современную ситуацию на местах через профессиональный диалог, создавать новые возможности для международного сотрудничества. Убежденность в этом была основанием моего участия в проекте на первом этапе его реализации, включавшего приглашение спикеров и составление тематического плана для номадического симпозиум-тура и курирование передвижной выставки идей нереализованных проектов региональных художников «Большая страна — большие идеи», проехавшей по 12 городам страны. Вполне ожидаемо, организация подобных амбициозных масштабных проектов с не только искусствоведческими, но и геополитическими целями, которая вовлекает десятки партнерских институций по всей стране и привлекает в команду не самые привычные для музейных проектов фигуры вроде продюсера, неминуемо превращается в управление гигантской махиной, которой порой непросто сохранить вдумчивость и последовательность изначальных исследовательских интенций. Соразмерна ли скорость движения локомотива «Немосквы» и выбранные форматы интенсивного знакомства с местной художественной средой размеренному и аналитическому складу ума большинства кураторов — вопрос, который становился предметом обсуждения и до, и после после окончания поездки, которая актуализировала дискуссию о многих важных вопросах профессиональной среды, которые обычно замалчиваются или обходят стороной.

Как сохранить в таком гигантском проекте человечность и уважительное отношение друг к другу, выдержав изначальные профессиональные установки, — другой не менее важный вопрос, требующий отдельных размышлений об этике кураторства и моральном кодексе современного работника культуры. Окончательно оформившееся за последние 20 лет как профессия и полностью институционализированное кураторство выработало четкий взгляд на эту проблему, сформулированный в 12-м номере журнала Manifesta (2010/2011), полностью посвященном этике. Свое обращение к читателям редакторы начинали с утверждения: «Этика — определяющее понятие кураторской профессии». Сама этимология слова, происходящего от латинского curare («заботиться», «ухаживать» и «лечить») прямо говорит об этом. Правда, на этом единодушие заканчивается, и если для Дитера Рульстрате центральной категорией в любой кураторской этике должна быть работа художника, а не сам художник, для других специалистов этика заключается в удовлетворении потребностей трех акторов: институций, художественной работы и самого художника и в умении найти баланс, опосредуя эти взаимоотношения. Кураторов часто называют эксплуататорами, «подрывающими влияние художников» и использующими произведения искусства, чтобы «иллюстрировать кураторские концепты», «организаторами-манипуляторами», оценивающими собственную работу выше работы художников или равной ей. В своей статье для Художественного журнала «Этика куратора как этика “не в полном смысле”» Саша Бурханова-Хабадзе справедливо замечает, что «профессиональная среда не предусматривает наказания за неэтичное поведение — помимо возможного риска для индивидуальной репутации; однако “обвинителями”, как правило, не разглашаются имена “неэтичных кураторов” — и это, в свою очередь, оберегает репутацию последних»[8]Бурханова-Хабадзе С. Этика куратора как этика «не в полном смысле» // Художественный журнал № 102 (2017). С. 162.. Дитер Рулстрате, бывший одним из самых активных участников симпозиум-тура проекта «Немосква» и преподавателем первой кураторской школы проекта «Немосква», прошедшей осенью 2019 года, очень точно описывает ситуацию, в которой сегодня находится куратор — его поведение, по сути, окажется «неэтичным» при любом раскладе: «Зачастую кураторство отнюдь не этично. Я имею в виду — и уж это мы все прекрасно знаем, — что многие кураторы либо сами неэтичны, либо неэтично курируют. Поэтому единственный реальный вопрос, к которому может логически прийти исследование так называемой “кураторской этики”, весьма прост: кто же они? … Кураторская этика, грубо говоря, требует от меня доносить на коллег — ведь я знаю, что многие из них совершали неэтические поступки (и я не исключение). Конечно же, я не буду этого делать … Я не назову вам неэтичных кураторов или тех, кто курирует неэтично, и не скажу, в чем именно проявилась их неэтичность — ведь это было бы неэтично с моей стороны! (К тому же вы их и так знаете.) Что же тогда остается от кураторской этики? И какова — допустим, что это не то же самое — моя кураторская этика?»[9]Рулстрате Д. Сделать Чужим, Сохранить Чужим // Мизиано В., Петрешин-Башелец Н. (ред.) The Manifesta Journal Reader: Избранные статьи по кураторству. СПб.: Арка, 2014. С. 202.

Распространено мнение, что главными акторами и ньюсмейкерами художественного поля в России 1990-х были художники (когда все обсуждали новые проекты Кулика, Бренера, Осмоловского), тогда как в 2000-е на авансцену вышли институции, которые стали обслуживаться художниками, подобно дизайнерам временных интерьеров мебельных салонов, требующих постоянной переэкспозиции. Как противостоять инструментализации художественных проектов институциональной логикой? Свой этический императив художественный руководитель фонда V-A-C и бывший арт-директор Тейт Ливерпуль Франческо Манакорда формулирует так: «Искусство всегда должно быть в центре проекта, а не его обрамлением»[10]Manacorda F. Statement // Manifesta Journal № 12 (2010/2011). P. 12.. Вполне возможно, подобные этические требования звучат ещё слишком идеалистично для российской художественной среды, где большим шагом вперёд стали бы отношение кураторов к художникам как к союзникам и товарищам, одна только привычка вовремя отвечать на их письма и звонки.

IX.

Мария Дмитриева

Участница кураторской школы в Сатке. Художница и кураторка из Иркутска, соорганизаторка площадки Студия 4413 в Санкт-Петербурге.

Пролетая над горизонтом ожиданий.

Дорабатывая на школе концепты региональных кураторских проектов, мы были несколько раз недвусмысленно проинформированы, что материальную поддержку получат в первую очередь те проекты, которые совпадают с городами присутствия спонсоров кураторской школы «Немосква». О выставке в Манеже речь не заходила. Важно заметить, что многие из нас приехали уже с ясно сформулированными структурами и планами собственных проектов. Мы все были заинтересованы реализовать site-specific проекты. Это был основной аргумент для участия в школе.

Как можно говорить о региональном искусстве с позиции устаревших и повсеместно критикуемых иерархий? Где горизонтальность и децентрализация культурных потоков?

Проект «Немосква» использует очень модерновые стратегии апроприации социо/культурных ресурсов, навязывая сверху новую и жёсткую инфраструктуру, не принимая в расчёт существующие горизонтальные связи сообществ.

Сколько куратор_ов из регионов ехало в поезде в качестве экспертов? Сколько из них были знакомы с контекстом? Почему в поезде были преимущественно знаменитые, успешные европейские кураторы?

Поиски языка и политизация идентичности в локальных сообществах низводятся до репрезентативной спекуляции (чему я была свидетельницей в устной беседе с Антонио Джеузой).

Меня бомбит от желания «Немосквы» создать унифицированное представление о «региональном искусстве», равно как и от самого обобщающего термина, стирающего все существующие различия.

Проект является идеологическим аватаром манифестаций зацикленной на самой себе большой брендированной истории. Жаль, что в этот механизм безальтернативно встраиваются безработники культуры современного искусства, веря в декламируемые ценности (не)безразличия к регионам.

На фоне обманутых ожиданий победител_ей конкурса проектов кураторской школы обескураживает разогнавшийся размах этической вседозволенности внутренних логик.

Мария добавила:

Будем надеяться, получится пошевелить метакаркас некроинстииуций.

X.

Александр Гореликов

Участник кураторской школы в Сатке. Художник из Мурманска, базирующийся в Москве.

В документах, присланных школой, была несколько иная формулировка. Не оставляющая сомнений именно в реализации победивших проектов в регионах, для всех, кто умеет читать по-русски.

Корреспонденция, полученная Александром Гореликовым от функционеров «Немосквы».

Корреспонденция, полученная Александром Гореликовым от функционеров «Немосквы».

Я благодарен кураторской школе за ценный опыт и прекрасные знакомства. На личностном уровне впечатления самые положительные. Однако интеллектуальный движок этого стратегического начинания вынужден работать по правилам администрации, симбиоза госчиновников и представителей крупного капитала. Приоритет этого симбиоза, скорее, «фасадное кураторство», а не серьёзная работа с искусством в регионах.

Два победивших проекта не были реализованы как было заявлено. Ребят просто слили, ярко продемонстрировав манипулятивные техники гибридной бюрократии, забалтывания, умолчания и «серых» договоренностей.

Характерно, что единственный реализованный в рамках «фасадной» выставки (как полно и точно? вопрос к куратору) проект Евгения Кутергина «Летаргия», фиксирующий беспросветно тяжелую культурную ситуацию в провинции, в официальном анонсе заиграл красками казённого оптимизма:

«Летаргия, по своей сути, временна, даже если в какой-то момент кажется иначе. После завершения кризисной ситуации и ослабления влияния негативных внешних факторов — наступает новое пробуждение».

Мертвецу пририсовали улыбочку)

Такие проекты, как «Немосква» — это vip служба спасения современного искусства, которая приезжает не реабилитировать, а припудрить умирающего для фотоотчета.

Напоследок — коль скоро Иван Новиков подчёркивает, что ключевой представляется проблема коммуникаций — несколько характерных штрихов о тех нравах, какие в общении с коллегами являются преобладающими в современном искусстве. Это отнюдь не личные недочёты, а структурные эффекты позднекапиталистической интерпелляции, порождающей дисфункцию, разлад и деление.

XI.

Лариса Гринберг

Высокопоставленная сотрудница Пушкинского музея, ранее РОСИЗО-ГЦСИ. Кураторка параллельной программы финальной экспозиции «Немосквы».

Хотя я не получил от Ларисы ответа на запрос дать комментарий, она всё-таки нашла время дать ответ в публичном поле тем из своих младших коллег, которые адресовали ей вопросы.

Лариса Гринберг. Комментарии в ответ на вопросы Олега Устинова и Марии Дмитриевой, учившихся в Кураторской школе «Немосквы», 6 августа 2020.

Лариса Гринберг. Комментарии в ответ на вопросы Олега Устинова и Марии Дмитриевой, учившихся в Кураторской школе «Немосквы», 6 августа 2020.

Представляется существенным не только содержание её реплик, но и их тональность — столь типичная для постсоветского культурного менеджмента[11]Ранее я писал о том, как извращается культурная работа, становясь подвёрстанной под неприемлемости троллинга: Софронов Е. Токсичность в движении реакции: курировать, будучи троллем // Термит: бюллетень художественной критики № 2 (2019). С. 28–51.. Адресованная перед лицом публичности, она становится ещё более проблематичной, выявляя себя в качестве препятствия для целостного, компетентного и ответственного подхода, чьи декларируемые ценности не блокировались и не исторгались бы циничным хамством.

XII.

Наиля Аллахвердиева

Руководитель(ница) музея ПЕРММ в Перми.

Режим коммуникации «Немосквы» с регионами был абсолютно вертикальный. Нам указание поддерживать проект прилетело от регионального минкульта, на который было спущено письмо из федерального минкульта. Не было никакой проблемы сначала спросить у ПЕРММ, либо у ЦГК о решении, и тогда не надо было бы вообще эти идиотские письма спускать. Мы ведь в состоянии сами принять решение. Мы не согласовываем с минкультом выставочные и творческие планы. То есть никакой сетевой коммуникации не было, просто включили административный ресурс. И мы вынуждены были построиться и всё сделать — собирать художников, готовить встречу с делегацией, приглашать зрителей, чиновников и т. д и т. п. И я с огромным уважением отношусь к амбициям проекта, т. к. понимаю, что это всё не очень просто сделать, но стиль коммуникации мог бы быть другим. И это команде проекта я объясняла.

Манеры общения функционеров крупных институций и проектов — кроме этого восприятия от руководства одного из важных на федеральном уровне учреждений культуры — могут также охарактеризовать впечатления от журналисток, допущенных близко к телу для прославления зрелища.

Мария Кравцова, главред Артгида, оставила запись у себя в Фейсбуке 7 августа: «Когда мы вчера на ступеньках Манежа с Филатовым и Селезнёвым (один из лучших российских кураторов сейчас без шуток) обсуждали планы на вечер, я искренне считала, что они у нас общие (и я буду весь вечер тусить с великим Филатовым, к которому вообще не применимо словосочетание “опять ничего не происходит”). Но оказалось, что на ужин “с командой проекта [Немосква]” кураторов этого проекта (Селезнёва, Филатова и ещё четыре человека, “которые [в сокураторстве с Антонио Джеуза] представляют свой взгляд на современность вместе с художниками из разных регионов России”) не позвали»[12]Кравцова М. «Когда мы вчера на ступеньках…»: запись в Фейсбуке от 7 августа 2020..

Один из присутствующих на пресс-ужине гостей удивлён[13]«Художники сообщили, что перед открытием для них был устроен бранч в кафе Манежа»; «Ужин для випов состоялся в новом ресторане Матильды Шнуровой, который является точкой притяжения светской публики». См. в примечании внизу подробнее., что на него не были приглашены ни художники, ни кураторы выставки.

XIII.

Объединение Кафе-морожение (Анастасия Дмитриевская и Дарья Юрийчук) и Лига нежных (инициированная Еленой Ищенко и Марией Сарычевой). «Экстренное обращение по поводу кейса Немосквы», 2020. Видеозапись обращения 7 августа: Дарья Юрийчук, Анастасия Дмитриевская, Мария Сарычева, Катя Хасина, Елена Ищенко, Надежда Стрига.

Примечания:

1 Сотрудники ФСБ пришли с обысками в Государственный центр современного искусства в Москве // Телеканал Дождь, 31 мая 2016, https://tvrain.ru/news/gcsi_obysk-410404/.

2 Департамент музеев начал проверку Музейно-выставочного объединения «РОСИЗО». Ранее СМИ сообщили о получении руководством объединения многомиллионных премий // Артгид, 30 ноября 2018, https://artguide.com/news/6054.

3 Процитирую двух ранних критиков, проницательно распознавших искажающие предпосылки инфраструктурной гиперконцентрации, которую лишь воспроизвёл, не меняя, проект.

Максим Евстропов в Крапиве диагностировал: «В плане коммуникации между регионами у нас в целом становится только хуже сравнительно даже с 2000-ми годами, когда эта коммуникация могла ещё оставаться во многом прямой, не опосредованной центром — хотя, казалось бы, технические возможности располагают к обратному, сеть-то у всех одна. И в плане культурной сверхцентрализации всё становится только хуже <…>. Проект NEMOSKVA — прекрасное всему этому подтверждение». Евстропов М. Паровоз Nemoskva // Крапива, 1 сентября 2018, https://pervaya.krapiva.org/parovoz-nemoskva-01–09-2018.

Иван Стрельцов увидел в задумке и в методе государственнический консерватизм: «Nemoskva не критикует гиперконцентрацию ресурсов, не создает новых инструментов культурной политики. <…> Nemoskva строится по логике, схожей с другими экзотизирующими проектами, ищущими в региональной репрезентации ресурс для конструирования российской идентичности и новой традиции. Но этот апроприирующий консерватизм противостоит локальной традиции и автономии региональных художественных сцен». Стрельцов И. Экзотизирующая политика. Nemoskva и Владивосток: опыт бесцельных художественных исследований // NEST, 21 декабря 2018, http://neeest.ru/opinions/4950.

В тот момент я не был согласен с этими суждениями, считав, что намерение децентрализации и диагностики наследия колониализма является стержневым для проекта, что подтверждалось фамилиями пассажиров поезда: звёздами мировой биеннальной деколониальности. Что ж, порой и признавать свои ошибки приятно!

4 Кашинцева Е., Устинов О. «Задача проекта в том числе фасад»: о «Немоскве» // aroundart.org, 6 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/06/nemoskva/.

5 Прудникова А. Заявление в ответ критикам // aroundart.org, 7 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/07/prudnikova-otvechaet/.

6 Одним из основных совладельцев Сибура является также Леонид Михельсон, газовый миллиардер и меценат, стоящий за фондом v-a-c («Виктория — искусство быть современным»).

7 Сошлюсь также на опыт художника Никиты Спиридонова, чьи взаимодейственные проекты были подмяты, раздавлены и — в случае с фондом v-a-c — вычеркнуты вместе с анафемированным именем художника (о проскрипции на него я узнал, когда тщетно пытался получить от фонда комментарий для обнародования): Спиридонов Н. О чувстве неловкости: любительство против проектной логики институций // aroundart.org, 2 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/02/spiridonov-lubitel-protiv/.

8 Бурханова-Хабадзе С. Этика куратора как этика «не в полном смысле» // Художественный журнал № 102 (2017). С. 162. Доступно по http://moscowartmagazine.com/issue/60/article/1245.

9 Рулстрате Д. Сделать Чужим, Сохранить Чужим // Мизиано В., Петрешин-Башелец Н. (ред.) The Manifesta Journal Reader: Избранные статьи по кураторству. СПб.: Арка, 2014. С. 202.

10 Manacorda F. Statement // Manifesta Journal № 12 (2010/2011). P. 12.

11 Ранее я писал о том, как извращается культурная работа, становясь подвёрстанной под неприемлемости троллинга: Софронов Е. Токсичность в движении реакции: курировать, будучи троллем // Термит: бюллетень художественной критики № 2 (2019). С. 28–51. Доступно по https://ru.bookmate.com/books/OMumL5ak.

12 Кравцова М. «Когда мы вчера на ступеньках…»: запись в Фейсбуке от 7 августа 2020.

13 Источник считает неприглашение кураторов особенно странным, так как посадки для кураторов не могло не хватить. Устроенный только для випов и московских журналистов, пресс-ужин был немногочислен: директриса Пушкинского музея, её подчинённые Прудникова и Джеуза, директор местного Манежа и кучка его сотрудников, чиновники петербургского правительства, несколько людей из филиала ГЦСИ, блогеры из телеграм-канала Психодейли (герои столичного глянца), московские журналисты, привезённые в пресс-тур, а также снимавшие светскую хронику люди из местного глянца.

«Художники сообщили, что перед открытием для них был устроен бранч в кафе Манежа». «Ужин для випов состоялся в новом ресторане Матильды Шнуровой, который является точкой притяжения светской публики».

Источник также замечает — справедливости ради — что 7 августа состоялся вечер для художников, хотя и не ужин с рассадкой.

Добавлено 13 августа:

Представительница Алишера Усманова на момент школы в Сатке, Марьяна Золина, уточняет о роли программы Арт-Окно фонда «Искусство, наука и спорт»: никакой ресурсной поддержки проектов, кураторских или иных, не предполагалось. Решение издержаться на командировки, представительские и связанные с филантропическим пиаром расходы принималось на уровне менеджеров организации.

Олег Устинов вспоминает, что её визит внутри Школы был спозиционирован иначе: участники полагали, что она и есть представитель одного из спонсоров проекта — а значит, и одного из проектов победителей.

После данной публикации Марьяна Золина написала Олегу Устинову повторно. Она снова пишет, что её визит на защиту был единственным и ознакомительным.

В этом смысле формулировка «в её кураторской школе особо участвовала также программа Арт-окно» не совсем точная. Учитывая, что роль Арт-Окна, по её словам, в проекте была скромной, Марьяна видит упоминание создателя Фонда необоснованным, т. к. он не имеет отношения к «Немоскве». Всё это суммируется ею как неприятное репутационное последствие.

В ведущих СМИ можно встретить многочисленные заголовки о том, как Усманов публично произносил угрозы в адрес российской демократической оппозиции и фальсифицировал против нее уголовные преследования.

Несмотря на это и именно поэтому менять что-либо в теле текста по их «уточнениям» мы не будем.

  • Аноним:

    Очень советую не использовать телепатию, чтобы со мной связаться. У вас хреново получается. Лучше писать или звонить, ТОГДА проще становятся получить комментарии. АНТОНИО Джеуза

  • […] августа я опубликовал эти отклики под заголовком «Тезисы о функционерах от искусства», где было отмечено, […]

  • […] 1 Софронов Е. Тезисы о функционерах от искусства // aroundart.org, 8 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/08/funktsioneram. […]

  • Аноним:

    И снова Инквизиция! Пишет мне сегодня Егор Софронов: «Мое предложение — искать совместные и взаимоуважительные решения и поддерживать усилия в пользу улучшения. Я надеялся найти в вас и ваших коллегах достойных собеседников, которые способны проявить лидерство, взять ответственность, опубликовать извинения и готовность поправить положение. Этим бы вы выиграли и мое, и всеобщее уважение, показав, как действуют высококлассные профессионалы.
    Ещё не поздно последовать этому и поставить прецедент лучших подходов». Прочитав эти слова я пришел в полное изумление, потому что это письмо
    1. пишет человек, который не взял у меня комментарии, чтобы как можно объективнее осветить сложившуюся ситуацию.
    2. Это пишет человек, который приписывает себя к достойнейшей традиции подпольного самиздата, а ведёт себя как инквизиция — считая меня заведомо виновным.
    3. Это пишет человек, который берет на себя смелость выступать голосом общественности. Какой? Как у классика?: «Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой».
    4. Это пишет человек, который мне прямо написал, что он допускает возможность обещать одно, а ДЕЛАТЬ другое. И это человек будет учить меня достойному поведению?!
    Антонио Джеуза

  • […] 2 Софронов Е. Тезисы о функционерах от искусства // aroundart.org, 8 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/08/funktsioneram/. […]

  • […] 4 Софронов Е. Тезисы о функционерах от искусства // aroundart.org, 8 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/08/funktsioneram/. […]

  • […] 6 Гринберг Л. О провале в управлении // aroundart.org, 10 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/10/proval-grinberg/; а также цитаты из Гринберг в: Софронов Е. Тезисы о функционерах от искусства // aroundart.org, 8 августа 2020, http://aroundart.org/2020/08/08/funktsioneram/. […]

  • […] В этом смысле некоторые пассажи кураторских текстов из различных секторов, которые я рассматриваю как попытки «вдохнуть оптимизм» в довольно депрессивную повестку довольно депрессивных регионов, можно счесть за попытки реапроприации стигмы. Летаргия — это не навсегда, за нею следует неизбежное пробуждение. Болото только на первый взгляд представляется враждебной топью. На самом деле, в нем много внутренней жизни. Разруха и убожество таят в себе некую необъяснимую мудрость и уж во всяком случае национальное своеобразие, говорят в интервью участни_цы творческого дуэта из Нижнего Тагила Виталий и Анна Черепановы. Александр Гореликов назвал это «казенным оптимизмом» или попыткой «пририсовать мертвецу улыбочку». […]

Новости

+
+
 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.